Мириам, 27 лет, работает ночным сторожем в городской библиотеке Ванкувера. Ее квартира на третьем этаже старого кирпичного дома завалена книгами по оккультизму и пустыми банками из-под энергетиков. Во время обхода хранилища она натыкается на потрепанный фолиант 1893 года с гравюрой совы, у которой вместо глаз — шестеренки. После этого у нее начинаются мигрени: в метро она видит тени с ключами
Ави, парень в мятом офисном галстуке, каждое утро протискивается в переполненном вагоне метро Мумбаи. В пятницу он случайно наступает на ногу Прие — девушке в синей медицинской форме, которая роняет папку с анализами пациента. «Извините, я…» — бормочет он, подбирая бумаги с пола. «Неважно, — отрезает она, замечая пятно от самоса на его рубашке. — Вам бы кофе поменьше, а то руки трясутся». Прия
Жюли, 27 лет, работает мойщицей окон в Брюсселе. Каждое утро она едет на скрипучем велосипеде через площадь Гран-Плас, сворачивая к дому №14 на улице Пти-Шамп. Её коллега Эмиль, в красной кепке с выгоревшим логотипом пивоварни, постоянно ворчит: «Опять забыла губки? Вчера у Шарлотты весь подоконник разводами покрылся». В четверг, когда дождь стучал по жестяным крышам рынка Сен-Жери, Жюли нашла в
Люка ковыряет краску под ногтями, сидя на разбитой лавке у метро *Réaumur–Sébastopol*. Рюкзак Матиса вечно в пятнах от аэрозолей — вчера опять залили стену за пекарней *Du Pain et des Idées*. «Ты видел, как Софи смотрела на мою новую работу?» — Матис бросает скрученный чек из *Franprix* в лужу. Эмма ворчит, поправляя кепку с выцветшим логотипом *PSG*: «Она из полиции. Лучше бы подумал, куда дел
Надя, девочка с медальоном в форме капли, прячет его под рваным плащом, пока цирковая труппа, где она работает, гастролирует по прибрежным деревушкам Франции. Ее преследуют агенты в черных мундирах — они хрипло перешептываются: «Голубая Вода должна вернуться Немезиде». В портовом кабаке Марселя Надя сталкивается с Жаном, мальчишкой-изобретателем, который чинит сломанный паровой двигатель,
Лиам, оператор с татуировкой змеи на запястье, каждую ночь мониторит эфиры из тесной студии в Бронксе. Заварочный чайник с отколотой ручкой, экран с пятнами от кофе — он замечает повторяющиеся помехи в прямой трансляции ток-шоу о кулинарных скандалах. «Смотри, тут опять эти цифры — 40.7128, -74.0060», — бормочет он, тыча пальцем в замерзший кадр с лицом ведущей. Карен, продюсер в растянутом
В Ленинграде начала 90-х Анна, медсестра с пропитанным хлоркой халатом, каждый вечер слушает соседку Лиду, которая жалуется на мужа-алкоголика. «Он опять зарплату пропил, — всхлипывает Лида, разминая в пальцах капроновый чулок, — а Толику в школу форму надо». Анна молча суёт ей конверт с деньгами, спрятанный под клеёнку на кухонном столе. В это же время Сергей, водитель грузовика, возит
Лена Морено втискивает учебник по химии в рюкзак с оторванным ремнем, пока автобус №14 трясет по ухабистой дороге к школе "Вествью". В кафетерии Маркус Чен, перепачканный краской от ночной работы над макетом для выставки, спорит с барменом: *«Я же сказал — двойной эспрессо, а не эта бурда с сиропом»*. После третьего звонка учитель истории, мистер Келлер, раздает листки с итоговыми
Капитан Андрей Румянцев в коридоре отдела на Ленинградском проспекте скомкал рапорт — опять путаница с показаниями по делу о краже мотороллера. В соседнем кабинете старший лейтенант Сергей Варенцов допрашивал парня в клетчатой кепке, тыча пальцем в распечатку с номерами: «Ты мне лучше объясни, как твои отпечатки на «Москвиче» оказались?». Из-под двери тянуло табачным дымом и кислым запахом
Андраш, 16 лет, каждое утро возит корзины с ржаным хлебом из отцовской пекарни на улице Ваци. В четверг, споткнувшись о треснутый канализационный люк, он заметил девушку в выцветшей куртке, листающую карту у киоска с газетами. «Эржикет ищешь?» — крикнул продавец, вытирая руки о фартук с пятнами кваса. Девчонка, назвавшаяся Эржи, выронила из рюкзака потёртую тетрадь с пометкой «VII район, 1897».
В старом особняке на окраине Брикерсвилля, штат Орегон, 14-летняя Лора Кинни натыкается на запертый сундук с инициалами «Т.Г.» на чердаке. Внутри — дневник 1920-х годов и ржавый медальон. Когда она читает вслух запись про «забытые клятвы», в комнате пахнет лавандой и горелой бумагой, а из зеркала выходит полупрозрачный мальчик в подтяжках. «Ты *должна* вернуть его», — бормочет он, указывая на
Эдди Бруто, грузчик с хронической болью в пояснице, живет в трейлере на окраине портового городка Свинхэвен. Каждое утро он завтракает подгоревшими тостами с консервированным горошком, пока по радио трещит отчет о пропавшем грузовом судне. Его соседка Мэйбл, дочь погибшего капитана, стучит в жестяную дверь: «Твой старик задолжал не тем людям. Они уже обыскали лодочный гараж». Она бросает на стол