Ли Чэн, 24 года, каждое утро протирал стойку в кафе «Золотой лотос» на окраине Чунцина. Его соседка Сяо Вэй, студентка-архитектор, заказывала латте с двойной пенкой и роняла в чашку крошки печенья из соседней пекарни. «Опять не спишь?» — спросил он, заметив синяки под ее глазами. Она показала чертежи: «Макет торгового центра. Завтра защита — переделываю третий раз». По вечерам Ли включал старый
Джек Торрен возвращается в Кривую Петлю — поселок у каньона, где асфальт трескается от жары, а на заправке «Гас-н-Го» висит табличка «Закрыто навсегда». В рюкзаке у него только пачка старых писем от сестры Элли, которая сейчас ковыряет ключом в замке своего ржавого пикапа. «Ты тут на полчаса, максимум, — бросает она, вытирая руки об комбинезон. — Мэтт с ребятами уже знают, что ты вернулся». Джек
В старом пабе «Свистящий котёл» на окраине Лондона Маркус Клейтон, бывший заключённый с татуировкой ястреба на шее, разливает по стаканам тёплый эль. Его команда: Сиобхан Мэллори, инженер-взломщик с фиолетовым капюшоном, вечно жующая мятную жвачку; Эдди «Ключ», ловкий карманник, собирающий пазл из фотографий сейфов Hatton Garden; и Тарриқ, молчаливый водитель, помешанный на ремонте своего вэнa
Ли Вэй, повар с обожжёнными пальцами от масла сковороды, заметил, что лавровый лист в бульоне для королевской трапезы пахнет горьким миндалем. "Старый Чжан всегда клал два листа, а не три", — пробормотал он, вылавливая лишний лист деревянной ложкой с трещиной. В соседнем коридоре служанка Цзин, стирая пятно от соевого соуса на своём переднике, услышала, как евнух Ли-бо сказал конюху:
Марко, скрипач из Милана, в пятницу уронил смычок в канал возле театра Ла Скала — отвлекся на перепалку с Луизой, парижской певицей, которая курила у киоска с нотами. Она сказала: «Твои пассажи в третьем акте — как сонный трамвай», а он, вылавливая инструмент мокрым рукавом, пробормотал: «Хоть трамваи не фальшивят на верхних „ля“». Тем же вечером в Брюсселе Эмиль, пианист с рукописными
Ли Минь рылся в коробках с бракованными деталями от часов в мастерской на краю рынка «Золотой журавль». В кармане куртки затерялась записка от пропавшего брата: *«Они отслеживают тиканье. Сожги циферблат из бабушкиного комода»*. Над дверью висел сломанный хронометр 1930-х — подарок деда, чьи стрелки всегда показывали 4:44. В переулке за углом Сяо Хуа, девчонка с синим инеем на волосах, бросила
Ли Чэнь, младший аналитик в *Golden Horizon Tech*, допоздна засиживается в кабинете 1908. На столе — треснувшая кружка с остатками растворимого кофе, пустой контейнер из-под лапши быстрого приготовления прилип к клавиатуре. За окном Шэньчжэнь гудит, как перегруженный сервер, а кондиционер хрипит на режиме «зима». В трубке скрипит голос Сяо Вэя, коллеги из соседнего отдела: *«Чё тупишь? Лифты с
В Микенах Геракл, сжимая дубовую палицу, вытирает пот со лба после схватки с Немейским львом. Шкура зверя, ещё пахнущая кровью, волочится за ним по каменистой тропе. Тем временем в Кноссе Тесей, спрятав меч под шерстяным плащом, шагает за Ариадной через лабиринт. «Нить не порвётся?» — бормочет он, касаясь холодной стены. На берегу Колхиды Ясон с аргонавтами чинят весло, обмотанное водорослями.
В Исландии, на склоне вулкана Эйяфьядлайёкюдль, геолог Джейн Смит счищает слой пепла, доставая из рюкзака молоток с потёртой ручкой. "Смотри, эти базальтовые пласты — им минимум 12 миллионов лет", — кричит она напарнику, перекрывая шум ветра. Её пальцы в потрескавшихся перчатках проводят по трещинам в породе, оставляя следы на рыжей пыли. Тем временем в Аризоне, у подножия
Лила Картер, пятнадцати лет, шла через рынок Брикстона с пакетом яблок и учебником по химии. Мать звонила, спрашивая: «Ты взяла ключи? Опять замок менять придётся, если потеряешь». В переулке за пекарней «Мельница» тень накрыла её — запах хлора, резиновые перчатки на руках незнакомца. Перед тем как потерять сознание, она успела уронить одно яблоко в лужу, где позже нашли потёртую заколку с лисой.
Лука, итальянец в потертом хаки, копался в песке возле сгоревшего джипа. В кармане — обрывок карты с пометкой «Тамангхассет», найденный в рюкзаке погибшего проводника. Элен, француженка с потрескавшимся поляризатором на фотоаппарате, спорила с немцем Карлом, который чинил рацию, облизывая пересохшие губы: «Твой GPS врет. Мы прошли мимо скалы с тремя пальмами час назад». Карл швырнул гаечный ключ
В маленьком парижском салоне мадам Тальен, заставленном хрустальными бокалами и подсвечниками, Жозефина де Богарне поправляет кружевной шарф на плечах. Запах жасмина от её духов смешивается с дымом сигар. "Вы читали Руссо?" — спрашивает она, протягивая Наполеону Бонапарту, щелкающему пальцами по карте Италии. "Там, где я сейчас, важнее координаты, чем философия", — отвечает
