Эмили, пятнадцати лет, роется в старом чемодане на чердаке их дома в Торонто, пока Лиза, её мать, моет посуду внизу. Находит фото 2008 года: Дэвид, её отец, обнимает женщину с двумя детьми — подростком Сарой и мальчиком Джейком у качелей в парке Ривердейл. Вечером, делая уроки за кухонным столом с царапинами, Эмили слышит, как Лиза кричит в телефон: "Ты обещал им оплатить школу? А нашу дочь
В пригороде Бриджтауна, за прилавком цветочной лавки *Petals & Rust*, Роза Мэйрс обматывает стебли георгинов шпагатом. Ее руки дрожат — с утра в почтовом ящике лежал конверт без марки, внутри высушенная ромашка и фото мужчины в костюме, лицо зачеркнуто красным. «Опять они», — шепчет она, пряча снимок под кассу. В тот же день детектив Эйден Кроу в гараже полицейского участка разглядывает
Лира, 17 лет, ворочает поддоны с хлебом в берлинской пекарне *Goldene Krume*. Каждое утро — запах дрожжей, липкая мука на кроссовках, велосипед «Schwalbe» с проржавевшей корзиной. Ее брат Армин, 14, пропадает после уроков: «Ты снова с теми парнями с Моабитской набережной?» — «Не твое дело, — бросает он, засовывая пачку евро в рюкзак с выцвевшим логотипом «Partizan». В их квартире на четвертом
Аликс, в потрёпанной куртке с нашивкой «Kein Grad weiter», тащит банку краски через задний двор берлинской коммуны. Лена, закручивая рыжие волосы в пучок, спорит с Марком из-за плана блокировки моста: «Ты хочешь, чтобы нас слили в первые полчаса? Полицаи уже у станции метро — видели их фургоны?» В холодильнике пусто, кроме остатков карривурста и бутылки спрайта. Ночью они рисуют трафареты на
Даниэль, 16 лет, живет в Афинах, в квартире на третьем этаже дома с облупившейся синей краской. Его мать, Ирина, работает в пекарне на углу улицы Эолу, а отец погиб три года назад при пожаре на судоремонтном заводе в Пирее. После школы Даниэль подрабатывает разносчиком кофе в кафе *Kafeneio tou Stavrou*, где хозяин, толстый Ставрос, вечно ворчит: *«Не лей пенку мимо чашки, мальчик, это же
Ларри Мэтсон, ветеран-лесник с татуировкой медведя гризли на предплечье, нашел в горах Колорадо следы размером с автомобильное колесо. В баре «Сосновый клык» он тыкал пальцем в фото на своем потрескавшемся телефоне: «Это не медведь, Томми. Смотри — фаланги короче, свод выше». Бармен, вытирая пивную кружку, хмыкнул: «Опять твои сказки». Тем временем в подвале здания с вывеской «Denver BioResearch»
В уральском городке, засыпанном ржавой листвой, местный фотограф Игорь натыкается на старую плёнку в подвале заброшенного ДК. На снимках — он сам в детстве, рядом парень в косухе с выцветшим драконом на спине. "Костя Баранов… Его же похоронили в 98-м", — бормочет Игорь, разглядывая след от ожога на руке, идентичный у парня на фото. В баре "У Геннадыча", где вентилятор гонит
Лиам, рыбачок из деревни под Дублином, сортирует сети в сарае, пропахшем тухлой треской. В кармане – билет на паром до Сент-Джонса. Сестра Мейв втихаря зашивает ему в подкладку куртки семейную иконку: "Не утонешь, чертов островитянин". За окном штормит, а он вспоминает, как в детстве Мейв вытащила его из прибоя, крича: "Дыши, балда! Руки двигай!". Сейчас она молчит, наливает
Джен Хардинг, живущая в пригороде Лагун-Виста, каждое утро прячет пустые бутылки от вина в мусорном баке соседей, чтобы сыновья не заметили. После гибели мужа Тэда в ДТП она приходит в группу поддержки для вдов, где сталкивается с Джуди Хейл — эксцентричной женщиной в ярких платьях, которая утверждает, что потеряла жениха от аневризмы. Джуди, арендующая гостевой дом с бирюзовой дверью, тайно
Лина, смазывая маслом противень, спорит с Андерсом о том, стоит ли добавлять можжевеловые ягоды в соус для оленины. В углу кухни Микаэль, обсыпанный мукой, пытается восстановить рецепт ржаного хлеба своей покойной бабушки — страницы старой тетради слиплись от брызг сиропа. По четвергам они встречаются в подвале булочной на улице Нёрребро: треснутая мраморная столешница, запах корицы и постоянный
Чонсу, 22 года, каждое утро протирал столики в кафе *Золотой котелок* возле станции Хондэ. Запах подгоревшего кофе смешивался с ароматом жареных хлебцев, которые он украдкой доедал после ночных смен. Его соседка Минджи, студентка-дизайнер, часто забегала перед лекциями: *«Эй, дай двойной эспрессо. И не вздумай снова забыть про сироп!»*. В её рюкзаке всегда торчали кисти с засохшей акриловой
Хьюи Кэмпбелл, 22 года, в синей куртке с потёртыми локтями, случайно подслушивает разговор Энни Джануари и менеджера Vought в кофейне на 14-й улице Нью-Йорка. «Ты подпишешь контракт — забудь про моральные комиксы. Здесь продают образы, не правду», — бросает менеджер, поправляя галстук с логотипом компании. Энни, пряча под столом рваные кеды, шепчет Хьюи позже: «Они заставили меня сменить костюм