Санджана, застенчивая библиотекарь с привычкой поправлять очки средним пальцем, находит в разделе списанных книг потрёпанный дневник с кофейными пятнами на 18-й странице. На полях — детские каракули: «Папа сказал, мама не вернётся. Врёт?» Рядом с записью от 12 марта 2005 года приклеена битая ракушка. Нихил, программист из технопарка «Силиконовые сады», случайно замечает дневник в её сумке, когда
В шахтерском городке Блэкстоун, затерянном в красных песках Западной Австралии, местный геолог Джек Торн находит в заброшенной шахте потрепанный дневник 1927 года. Записи принадлежат шахтеру-мигранту Эмилю Ковачу, описавшему серию исчезновений: *«Они рыли глубже, чем разрешалось. Говорили, что слышали шепот в вентиляционных трубах — будто дети зовут на помощь. Потом начали находить куклы из
Лена Морроу, инженер третьего сектора, каждое утро проверяет датчики давления на западном участке барьера. Её пальцы скользят по потрескавшемуся экрану планшета — 82%, на два процента ниже нормы. «Опять свищ в секторе G», — бормочет она, доставая из рюкзака паяльник и медную проволоку. В кафетерии за ржавыми столами охранник Марк Тиррелл показывает ей фото со своего терминала: на снимке с камеры
Кайл, 27 лет, механик из ржавеющего индустриального квартала Чикаго, в пятницу вечером чинил старый холодильник в съемной квартире над гаражом «Максвелл Авто». Его соседка Эми, 19 лет, студентка-химик с фиолетовым ирокезом, вломилась к нему без стука, держа в руках ключи от своей «хрущевки» — предложила обменять их на его мотоцикл «Ямаха-80», валявшийся во дворе с проржавевшей цепью. «Тебе
Эмили вытирает стойку в кофейне «Без глютена» на углу 7-й улицы в Бруклине, пока Джейк, ее коллега с татуировкой осьминога на предплечье, разгружает мешки с кофе. «Ты снова забыла про чаевые?» — бросает он, кивая на треснутый экран ее телефона, где приложение показывает $12.50 за смену. Дома, в съемной квартире на пятом этаже без лифта, она находит письмо от房东 о повышении аренды. В холодильнике —
Джейк роняет связку ключей у порога их бруклинской квартиры, замечает смятую записку от Эмили: *«Консервы в шкафу, счет за свет оплати»*. Он ворчит, протирая пятно от кофе на рубашке, пока лифт гудит за стеной. Эмили в это время задерживается на съемках рекламы — она фотограф, сегодня снимала подростков в ярких кроссовках для бренда газировки. Вечером они сталкиваются на кухне: Джейк разогревает
В дождь на окраине Пекина детектив Чжан Вэй находит труп бизнесмена Лю Фэна — в кармане пальца зажат обгоревший фрагмент этикетки с надписью *«Черный журавль»*. Рядом валяется пустая бутылка из-под баобаоча с едва заметными следами белого порошка. «Это не сердечный приступ», — бормочет судмедэксперт Сяо Линь, протирая очки тряпкой, пахнущей формалином. В камерах наблюдения порта Тяньцзинь
София, затягиваясь сигаретой у подъезда на улице Гойя, случайно роняет ключ от квартиры в лужу. Рядом Борха, поправляя очки, смеется: «Тебе всегда везет на драму». Они возвращаются с вечеринки, где Маркос предложил всем положить ключи в вазу и вытягивать наугад. Вместо обещанной «невинной шалости» Вероника обнаруживает в спальне чужой телефон — на экране всплывает сообщение от неизвестного:
В 1923 году Оскар Мишо, режиссёр из Нового Орлеана, сколачивает труппу из уличных музыкантов и портовых рабочих. Они снимают мелодраму «Тени на Миссисипи» в заброшенном складе, где треснувшее стекло камеры приходится заклеивать изолентой. Мишо спорит с оператором, Джейкобом Тёрнером, из-за сцены с танцем при свете керосиновых ламп: «Если не видно лиц — зрители сбегут!» В эпизоде, где героиня
Арджуна, младший инженер из переулков старого Мумбаи, за неделю до свадьбы тайком встречается с Мирой, дочерью владельца чайной лавки. Они договариваются украсить церемонию гирляндами из жасмина, но отец Арджуны, Хариш, настаивает на браке с дочерью партнёра по бизнесу — Лалитой. «Ты думаешь, я стану торговаться из-за твоего счастья? — хрипит Хариш, разбивая глиняную чашку об пол. — Лалита знает,
Эдвард, скрипя механической рукой, разглядывает трещины в стене Центрального штаба Аместриса — алхимические символы, спрятанные под штукатуркой. Альфонс, стуча металлической броней по полу, передаёт ему старую карту из архивов: "Здесь, под Централом, целый город. Отец использует его как печать". Винри, разбирая на кухне автомайл, бросает через плечо: "Если сломаешь протез ещё раз,
Томаш, инженер-электрик из пражских Виноград, каждое утро ездит на трамвае №11 до депо, поправляя очки, заляпанные дождевыми каплями. В соседнем вагоне Катержина, студентка академии искусств, рисует в блокноте портрет пожилой женщины с авоськой, пока та спит. Их пути пересекаются в обшарпанном общежитии на Жижкове: Томаш арендует комнату у тети Кати, которая каждую субботу заставляет его чинить