Представь себе тихую американскую глубинку 40-х: уютный домишко, яблони в саду и семья Данов, которая со стороны кажется идеальной картинкой из журнала. Ну, знаешь, как в тех старых открытках? Папаша дни напролет корпел над своей книгой про «вкуснятину и здоровье» — представляешь, как детям было весело слушать про калории за ужином? Старшая сестренка Сильвия грезила Голливудом, младшая Нэнси
О, это же та самая классика про мальчишку, который волкам вместо матери пришёлся! Представь: кроха в пелёнках, а вокруг — рычащие тени, горящие глаза в темноте… И ведь не сожрали! Взяли в стаю, выкормили, хоть джунгли-то — они ж не для слабаков. До сих пор мурашки, когда вспоминаю, как он с Багирой на хвосте вертелся или с Балу медвежьи премудрости зубрил. Честно, иногда задумываюсь: а смог бы я
Вот, попробую передать эту историю так, будто рассказываю приятелю за чашкой кофе: Представь Вену 1939-го — шик, шампанское, а за углом уже пахнет порохом. Врывается Кэти О’Хара: нью-йоркская дива со стриптиз-сцены, но притворяется этакой филадельфийской леди с томным взглядом. И ведь клюнул на удочку сам барон Фон Любер! Только вот шепчут, что за его манерами прячется нацистская подноготная. А
Декабрь 41-го. Остров, который уже даже не кажется точкой на карте — просто клочок песка посреди бесконечной воды. Наши парни — морпехи, их горстка, — сидят в окопах, а надежды на подмогу тают быстрее, чем пресная вода в флягах. Представь: ты три дня не спишь, в зубах хрустит песок, а в животе пусто так, что даже страх не лезет. А они — японцы — там, за горизонтом. Их корабли, как черные тени, то
Знаешь, как бывает, когда тебя с пелёнок душат заботой? Вот Шарлотта Вэйл – живой пример. Поздний ребёнок, единственная дочь у миссис Вэйл, которая, кажется, даже воздух вокруг дочери пыталась контролировать. Представь: девочка вырастает, а вокруг неё – невидимые стены из материнских «не смей», «куда ты», «это опасно». Неудивительно, что к тридцати годам Шарлотта стала похожа на тусклую тень –
Вот, представляешь: нью-йоркский толстосум Джон Биллингсли врывается как ураган в кабинет доктора Брюстера из какого-то там Медицинского Фонда Палмера. Весь из себя деловой, галстук дорогущий, а на лице — смесь злости и паники. Дескать, спасайте, доктор, моя подопечная Джейн Палмер совсем крышей поехала! Девчонка, понимаешь ли, спустила всё наследство до последнего цента — и хоть бы хны! Сидит,
Знаешь, есть такие истории, от которых одновременно мурашки и кулаки сжимаются? Вот представь: мужик под сорок, солидный биржовик в костюме от Savile Row — бац! — и кидает всё: жену, детишек, дом в пригороде. Не ради молоденькой любовницы или аферы в Монако, а ради... мольберта и масляных красок! Чёрт побери, я до сих пор не пойму — это гениально или отвратительно? Стрикленд (ну, этот самый
Вот сидит Бобо, докер, а в голове каша — неужели он того типа прикончил, с которым на набережной столкнулся? То ли тень мелькнула, то ли совесть проснулась… Руки ещё пахнут ржавчиной от якорных цепей, а в горле комок — будто глотнул морской воды. Сам себе твердит: «Да ладно, просто толкнул парня, упал он — и всё». Но сердце-то колотится, как штормовой колокол. А вечером — бац! — вытаскивает из
Вот так вот, представляешь, еще в 17 веке какой-то пуританин Джонатан Вули взял да спалил на костре колдунов — Дженнифер и ее отца Дэниела. Ну и зря, конечно. Те, понятное дело, перед смертью ляпнули проклятие на всю его родню: мол, все мужики в роду теперь будут жениться не на тех. Вот это обида-то, да? Предки даже не подозревали, как эта история аукнется спустя века. А дальше — прыжок в 1942
Знаешь, есть в этом всём один персонаж – Филип Рейвн, киллер, но… с причудами. Ну, типа, детей подкармливает, кошек с улиц подбирает – а потом бац! – кого-нибудь пристрелит за деньги. Ирония, да? В общем, крутится он вокруг Уилларда Гэйтса, этого слизняка-предателя, который платит ему «грязными» купюрами – прямо как в дешёвых детективах, где злодей всегда в белом костюме. А тут ещё Крейн, его
Знаешь, история эта — про одного парня, Пола. Талантище, песни пишет так, что дух захватывает. Приезжает он в Нью-Йорк, этот вечный карнавал огней и амбиций, и — бац! — почти каждая его мелодия взлетает на вершины. Ну как же без этого? Город же ждал его, чувствовал, что ли. Но вот что смешно: спустя время он вдруг понимает, что эти хит-парады — даже не главное. А всё из-за неё, Салли. Представь —
Знаешь, есть такие истории, которые цепляют с первых кадров? Вот смотри: два брата-журналиста, оба в погонах военных корреспондентов — и оба влюблены в одну девчонку. Представляешь этот накал страстей перед самой войной? То ли любовь, то ли соперничество, то ли всё вместе… А потом бац — война! И встречаются они уже в джунглях Индокитая, где Паула (да, та самая!) с риском для жизни вывозит детей
