Эмилия Юханссон, бухгалтер из районной управы Сёдермальма, наткнулась на пачку бюллетеней с уже проставленными галочками возле фамилии «Стренг» в подсобке за залом для голосования. Рядом валялись пустые кофейные стаканы с подсохшими разводами — кто-то явно торопился. Когда она позвонила Маркусу, своему начальнику, он резко оборвал: «Положи всё обратно и уходи. Сейчас же». За дверью послышался
В гараже на окраине Чикаго, заваленном промасленными тряпками и разобранными двигателями, 19-летний Джон Меррик находит в старом ящике с инструментами медный диск с выгравированными символами. «Привет, пап… Это твоё?» — бормочет он, проводя пальцем по трещине на экране своего телефона, сравнивая узоры с фото в облачном хранилище. Через три дня к нему врывается Лина Шао, девушка в потёртой кожаной
Джейк, мойщик посуды в кафе на окраине Мельбурна, заметил девушку, листавшую потрёпанный блокнот у стойки. Её кожаные ботинки были в пыли, а на запястье болтался браслет с отслоившейся краской. «Том. Высокий, волосы как солома, тату дракона тут», — она ткнула пальцем в шею, оставив жирное пятно от круассана на странице меню. Джейк вспомнил парня, который неделю назад чинил мотор мотоцикла за
Джек Моррис, 42 года, ветеран цеха «СтальКо» в Питтсбурге, три года не брал отпуск. Его сосед по участку, Майк Ренделл, вечно ворчит на перегоревшие электроды и премии, которые «просаживает в «Барреле» на углу 5-й улицы». В четверг утром Джек обнаружил трещину в шве газопровода — тот самый, который их бригада сдавала на прошлой неделе. «Эту халтуру под моей фамилией не повезу, — сказал он прорабу
Юстас, 27 лет, переехал из Каунаса в деревню возле Друскининкая после увольнения из IT-компании. Каждое утро он пьёт кофе с кардамоном у печки в съёмной халупе, наблюдая через треснувшее окно, как соседка Ауксе, 19 лет, гоняет стареньким «Жигулёнком» по грязи к ферме. «Слушай, ты точно не починишь мой телефон?» — она тычет в него кнопочной Nokia, пока он разгружает мешки с цементной смесью для
В старом особняке в Джорджтауне сенатор Грэм Талберт завтракает с дочерью Мией, размазывая яичный желток по тарелке. «Полиция снова звонила насчёт Калеба», — бросает она, тыча вилкой в тост. Его младший сын, Калеб, заснят на камеру в клубе «Эклипс» с пачкой кокаина в кармане куртки за час до полуночи. Жена Грэма, Шарлин, красит ногти у камина, не поднимая глаз: «Пусть Лайам разберется. Он же
Адель Моррисон, радиоведущая 42 лет, каждый вечер ведет шоу из крохотной студии в Бруклине. Помещение пахнет старыми проводами и кофе, треснувшее окно заклеено скотчем. Дома её ждет сын Джейкоб, 16 лет, который целыми днями не вылезает из наушников, и мать Лиза, забывающая, где оставила очки. «Ты снова не выключил плиту?» — бросает Адель, разгребая груду счетов на кухонном столе. В эфире она
Ли Мин Хо, физик-ядерщик с подрагивающими от бессонницы руками, обнаружил аномальные колебания в данных с сейсмодатчиков возле горы Сораксан. В полуразрушенной лаборатории 1980-х, где пахло сыростью и горелым пластиком, он наткнулся на записи покойного наставника — синие тетради с пометками *«обратный синтез — критическая масса 12.7»*. Его ассистентка Со Ён, жуя леденец со вкусом клубники,
В Бирмингеме вирусолог Элис Грэйнджер замечает аномалии в образцах крови из местной клиники. Ее ассистент, Марк Фоули, в шутку предлагает выпить кофе с двойной порцией эспрессо: *«Если это не птичий грипп, то что — зомби-апокалипсис?»*. В холодильнике лаборатории №4 они находят пробирки с пометкой «К-22», случайно привезенные из заброшенной шахты в Уэльсе. Через два дня уборщик Терри, чинивший
Эмили Карвер, 27 лет, бывшая медсестра, каждое утро заваривает кофе в кафе "Горизонт", пока не замечает на руке шрам в форме спирали. Она вспоминает смутные обрывки: детскую больницу в Ривертоне, голос мужчины, говорящего *"Ты выбрала это сама"*. В подвале своей съемной квартиры на окраине Чикаго она находит коробку с детскими рисунками, подписанными чужим именем — *Лора
Лиам Картер, 34 года, архивист из Монреаля, обнаружил в ящике стола конверт с грязным отпечатком. Внутри — фото его младшей сестры Софии, стоящей у заброшенного элеватора в порту, датихотворение на оклендском диалекте французского. Лиам позвонил ей, но услышал только гул ветра в трубке. «Ты уверен, что это не её старый снимок?» — спросил коллега Антуан, поправляя очки. На обороте фотографии Лиам
Эмилия Грейвс, детектив с хронической бессонницей, разглядывает фотографию жертвы в луже крови возле мусорных контейнеров за пабом *The Rusty Nail*. На лацкане её пальто засохшее пятно кофе, а в кармане — смятая пачка сигарет *Marlboro Gold*. Рядом Джек Торн, её напарник, щурится от дождя: «Опять эти чёртовы клыки на шее. Ты правда думаешь, это не бродяги?» Эмилия тычет пальцем в снимок: «У