София, 28 лет, каждое утро подрезает розы в теплице на крыше многоэтажки «Гринвич-Тауэрс». Её сосед Марк, инженер-акустик, ворчит из-за шума лейки, которая капает на его балкон этажом ниже. «Ты всегда так громко поливаешь герань в пять утра?» — кричит он, вытирая брызги с ноутбука. София сбрасывает ему вниз пакет с домашним базиликом: «Попробуй добавить в пасту. Может, перестанешь бухтеть». В
В Бруклине 17-летняя Мика «Грэвел» Танака подрабатывает в кафе *Drip & Drift*, развозит заказы на скрипучем велосипеде. Её старший брат Джейс, бывший морпех с татуировкой якоря на запястье, целыми днями чинит старые радиоприёмники в гараже, на стене — фото их родителей, погибших в аварии на мосту Трайборо. Однажды Мика находит в посылке для клиента — пенсионера-физика Артура Крэнстоу —
Маргарита, 32 года, торгует розами на крытом рынке в Софии. Каждое утро она разгружает ящики с голландскими тюльпанами и болгарской лавандой, пока местные бабушки торгуются из-за цены. В четверг, когда шел дождь со снегом, к лотку подошел мужчина в мокром тренче — Антуан, 45 лет, парижский декоратор. «Мне нужно 300 белых хризантем к субботе. Для... частного мероприятия», — сказал он, разглядывая
В Лондоне, сентябрь 1940-го: Энид Блайтон, автор детских книг, в перерывах между бомбежками пишет письмо издателю — просит добавить в новые главы «Великолепной пятерки» описание эвакуации детей из города. Тем временем капрал Джек Харрис из 3-й пехотной дивизии, закопавшись в грязи под Дюнкерком, царапает карандашом открытку жене: «Кэт, если вернусь, первым делом вымоюсь в ванне до розовой кожи.
Йорис, менеджер склада в порту Роттердама, каждое утро пересчитывает контейнеры под звук гудков паромов. Его коллега, Тим, в перерыве достает бутерброд с селедкой: «Слушай, в пятницу в «Де Звевер» будут ставить живую музыку. Пошли?» Йорис качает головой, указывая на стопку накладных. Дома, в квартире над пекарней, он замечает, что треснувшая плитка в ванной теперь повторяет форму острова Тексел.
Лука, младший повар в траттории *Alba*, находит в подвале за коптящимися окороками коробку с письмами отца, погибшего 15 лет назад. В одном из конвертов — ключ от заброшенной виллы на окраине Калабрии и фраза: *«Скажи Эмилии, что я не брал кольцо»*. Его сестра Клаудия, работающая медсестрой в местной клинике, отмахивается: *«Он вечно путал реальность с карнавалом»*, но замечает на фотографии 1987
Лила Морган, владелица цветочной лавки "Полевой ветер", каждое утро заезжает за Марго Шелтон — подругой детства, которая держит пасеку в старом сарае за городом. Они вместе собирают заказы: Лила вяжет букеты из пионов и лаванды, Марго подписывает банки с медом на кухне, заляпанной воском. «Твой клиент опять передумал насчёт хризантем, — бросает Марго, разглядывая смс. — Говорит, они
Анжела Абрамс, детектив из Чикаго, приезжает в Уэст-Хейвен — захолустный городок, где улицы после девяти пустеют, а в кафе *"Ласточка"* подают кофе с привкусом ржавой воды. Она ищет 12-летнюю Лизу Морган, пропавшую после школы. В рюкзаке девочки находят записку: *«Ибо восстанут лжехристы»* — цитата из Библии, вырезанная ножницами. Местный священник, Джейкоб Брукс, в разговоре с Анжелой
Джейкоб Рид, 17 лет, копался в подвале чикагской библиотеки, разбирая коробки с пожертвованиями. За стопкой потрёпанных учебников нашел деревянную маску с трещиной на левой щеке — резьба напоминала смесь кельтских узоров и индейских символов. Примерил из любопытства: «Выглядит как дерьмо из музея второго сорта», — пробормотал, но через час уже метался по съёмной квартире, где жил с
В Хьюстоне Том Харпер, инженер-механик с облупленной татуировкой на запястье, ковыряется в системе охлаждения корабля «Зефир». Его напарница, Джина Варгас, щелкает карандашом по схеме двигателя: *«Если этот клапан заклинит при старте, мы все взорвёмся, как воздушные шары на детском дне рождения»*. Том в ответ хрипит, затягиваясь вейпом за ящиком с инструментами: *«Ты когда-нибудь говорила что-то
В деревне Заозерье местный учитель истории Сергей Петрович находит в старом сарае пожелтевшие письма 1940-х годов. В них упоминается клад, спрятанный семьей Кузьминых перед приходом немцев. Он решает копать у покосившегося колодца за домом вдовы Марии Семеновны, но та прогоняет его вилами: «Опять за своим? Не трожь землю, тут кости лежат». Тем временем соседка Лида, которая разводит коз и тайно
Лука, двадцатитрехлетний бармен из миланского кафе *Caffè degli Angeli*, каждое утро протирал стойку с трещиной возле кофемашины. Его рутина прервалась, когда София, художница-реставратор в потертой кожанке, оставила на скатерти эскиз Венеции с подписью «S.M.» — теми же инициалами, что и на старых письмах от его пропавшего брата Марко. «Ты знаешь, где он?» — спросила она, разминая в пальцах