Лиа, 22 года, протирает стойку в кафе *Blue Mug* на окраине Сан-Франциско, когда замечает в кармане старой куртки, подаренной бабушкой, смятый конверт с картой. На обороте — детские каракули: «Джейк + Лиа = клад». Джейк, её друг детства, теперь чинит мотоциклы в гараже через дорогу. «Смотри, тут отмечен док №12», — тычет она пальцем в пятно ржавчины на карте. Он хмыкает, пачкает бумагу машинным
Лина Марлоу, бывшая сотрудница автосервиса с татуировкой совы на запястье, каждую ночь патрулирует районы Торонто в потрёпанном седане 2005 года. Она ищет младшую сестру Эмили, пропавшую после звонка с фразой: *«Они используют машины как ловушки»*. В бардачке лежит карта с отметками мест ДТП за последний год, обведённое красным — перекрёсток Бэй-стрит и Фронт, где Лина находит разбитый телефон с
Лин Фэн, подросток из деревни у подножия горы Цинлун, случайно активирует древний механизм в заброшенной мастерской часовщика. Запах ржавого металла смешивается с ароматом полынка, растущего у входа. Внутри он находит медные часы с треснувшим циферблатом, на обратной стороне которых выгравировано: «Время плачет, когда его трогают голыми руками». После неловкого падения Лин слышит скрип шестерёнок
Феликс Круль, сын обанкротившегося фабриканта из Франкфурта, втирается в доверие к гостям отеля *Zum Goldnen Hirsch*, где подрабатывает посыльным. Он подделывает письмо от директора гимназии, чтобы избежать экзаменов, а потом уговаривает старую клиентку Лизу Вальтер купить ему костюм: *«Вы же видите — я не вру. Посмотрите на мои руки. Разве они созданы таскать чемоданы?»* — говорит он, протягивая
Ай, щурясь от света уличного фонаря, достаёт монету из кармана куртки с выцветшим логотипом группы «The Pillows». Автомат в переулке за семейным рестораном «Кинтаро» скрипит, выдавая яйцо с трещиной, похожей на карту метро. «Смотри, сегодня с голограммой», — бормочет Неиру, ткнув пальцем в переливающуюся поверхность, но Ай уже исчезла, оставив на асфальте след от кроссовка. В другом мире,
Бони, девушка с облупившимся серебряным браслетом на левой лодыжке, каждое утро таскает ведра с водой из колодца за хижиной, где живут её отец Рам Пракаш и младший брат Виджай. На рынке в Горакхпуре она торгуется за дешевые блестки для сари, пока соседка Мринали шепчет: «Твой жених из семьи Гупта опять спрашивал про корову в приданое». Бони бросает на прилавок монеты, хмурясь: «Скажи им, пусть
Лина Мартинес, 17 лет, каждое утро протирает стойку в кафе «Inkwell» на углу Тейлор-стрит в Сан-Франциско. Запах пережаренных зерен смешивается с гулом кофемашины, а её пальцы вечно в пятнах от чернил — вместо чеков она рисует на салфетках сов, которые машут крыльями, когда никто не смотрит. «Опять эспрессо на пол пролила?» — хрипит Джейк, коллега с татуировкой ящерицы на шее. «Это не пролив, —
Антуан, детектив из 12-го округа Парижа, натыкается на ржавый нож в мусорном контейнере возле метро *Белькур*. На клинке — выцарапанные инициалы «L.R.». «Это из дела 98-го, — бормочет он, перебирая архивные папки в кабинете с отслаивающимися обоями. — Луи Рено. Его тело так и не нашли». Напарница, Клод, достаёт из сумки смятые фотографии: на одной — её отец в баре *La Fougère*, за два дня до
Ларс, 17 лет, втискивается в узкую раздевалку студии на окраине Амстердама. Его сестра Мира, с потёртым рюкзаком за плечом, тычет в него пальцем: *«Папа опять звонил. Сказал, если пропустишь ещё одну репетицию — сам приедет на поезде из Утрехта».* Он отмахивается, натягивая кроссовки с отклеенной подошвой. Вместо занятий идёт в кафе «De Zon», где под шум кофемашины рисует в блокноте комиксы про
Торн, пятнадцатилетний охотник из племени Огненного Клыка, находит в расщелине у Соленых озер раненого зверя с шерстью, переливающейся как звездная пыль. Его старшая сестра Лира, чьи руки всегда в краске из толченого малахита, сразу шепчет: *"Это не зверь — это дух. Смотри, на лапе знак Лунных Рун"*. Они прячут существо в пещере Хрустальных Снов, где Торн ежедневно таскает туши
Лейла, рыжеволосая библиотекарь с ожогом на левом запястье, приезжает в деревню Гленхоллоу, чтобы ухаживать за домиком с синей крышей, который оставила ей тетка. В первый же день она спотыкается о треснутый горшок с геранью у порога, а местный плотник Мартин, в рваной кепке и с вечно засаленным фартуком, ворчал: «Тут полы скрипят хуже, чем моя бабка в церкви». По вечерам Лейла находила на
Эйвери, 27 лет, в синем фартуке с пятнами от кофе, каждое утро протирает стойку в *Bean & Thread* — крошечной кофейне в старом квартале Ванкувера, где клиенты в кожанках обсуждают цены на криптовалюту. В подсобке между мешками зёдер она чинит джинсы на потрёпанной машинке «Зингер» 60-х, подкалывая сама себя: *«Швы расползаются быстрее, чем мои отношения»*. По вечерам тусуется в заброшенном