Юми Хикита, 28 лет, бухгалтер в фирме по производству пластиковой тары в районе Ота, три дня подряд замечала странный металлический привкус во рту после утреннего кофе из автомата на станции Окусава. Тест купила в круглосуточном Lawson по пути с работы — две полоски проступили, пока она стояла в крошечной ванной с треснувшей плиткой, прижимая телефон к уху. «Такуми, — прошептала, услышав гудки, —
Юто Камия, 27 лет, каждое утро приезжает в токийское агентство на велосипеде с потёртым седлом. Его стол завален скриптами с пометками красным маркером — отмечает паузы для дыхания в старых киноплёнках. В соседней кабинке Сая Морисита, 19 лет, роняет наушники, пытаясь синхронизировать голос с движением губ актрисы из немого фильма 1920-х. «Слишком резко в конце, — хрипит Юто, поправляя очки, —
Кайто, 19 лет, подрабатывает в круглосуточном магазине в Сибуя-Скрэмбл, разгружает коробки с энергетиками. Утром находит в мусорном баке за углом окровавленный нож с гравировкой "Синдзюку-Кёри" — узнает символ банды из района, где исчез его младший брат. В обеденный перерыв звонит Рюноске, старому другу из техникума: «Ты видел новости? Вчера на станции Икэбукуро кого-то зарезали.
Кайто, вернувшись в родную деревню на побережье Идзу, находит в хибаре отца потёртый дневник с пометками о «голосах под волнами». Рин, его младшая сестра, тайком пробирается к нему ночью, держа в руках обломок керамики с узором, напоминающим чешую. *«Ты слышал, как вода стучит в сваи сегодня?»* — спрашивает она, пряча под куртку фонарь. В порту старик Хироси чинит сети, бормоча о том, что «те,
Акира, парень в потрёпанной косухе, каждую ночь раскладывает коробки с *онигири* в магазине *FamilyMart* на окраине Осаки. В 3:17 утра к нему заходит Юкио — таксист с хроническим запахом сигарет в пальто. «*Снова Red Bull?*» — бросает Акира, протягивая банку через прилавок. Юкио молча кивает, ковыряя гвоздём трещину на стойке. Их разговоры упираются в быт: цены на бензин, ремонт дорог возле
Юми Танака, 22 года, подрабатывает официанткой в кофейне возле станции Сибуя, пахнет жжеными кофейными бобами и пылью. В её квартире на третьем этаже дома с треснувшим фасадом появляется Акира Судо — сосед снизу, работает в антикварной лавке «Курохиме». Он приносит ей чёрную шкатулку с выцветшим узором хризантем, найденную в подвале магазина: «Хозяин сказал выбросить, но там… фотографии. Похожи
Хару, рыжая с разбитым телефоном в руках, пытается нарисовать помадой губы перед зеркалом в заброшенном супермаркете. Кожа на подбородке отслаивается, оставляя желтые пятна. "Смотри, как у меня сегодня волосы лезут", — бормочет Юки, выдергивая прядку и засовывая ее в карман школьной формы. Они собирают Такуми, чьи пальцы рассыпались по полу туалета станции Сибуя — он ворчит, что из-за
Юта, 17 лет, втирает соль в порезы на ладонях перед утренней сменой на консервном заводе «Хамано» в портовом Симада. Его друг Кейго, затягиваясь сигаретой у ржавых труб за цехом, бросает: *«Через месяц сваливаю в Осаку. Здесь сдохнешь раньше, чем заработаешь на новые ботинки»*. Юта молча поправляет промасленный платок на шее — тот пахнет тухлой скумбрией, как и весь район. В цеху грохот конвейера
В старом квартале Киото заведение с вывеской «Аояма» открывается ровно в семь. Хозяйка Юки, в засаленном фартуке, ругается с поставщиком риса: «Опять подсунул несвежий товар — вчера три порции вернули!» На кухне повар Хироси, бывший рыбак с Окинавы, чистит кальмаров, бросая щупальца в миску для бульона. По четвергам сюда заходит старик Такеши — заказывает рамен с двойной порцией свинины,
Юкико Накадзима, пятнадцати лет, живет в крохотной квартире на окраине Токио с попугаем-арой, который то и дело кричит: *«Сундук под фонарем!»* — единственное наследство от отца-вора, исчезнувшего три года назад. По вечерам она пробирается в закрытый архив городской библиотеки, где среди пыльных папок находит его дневник с зарисовками ловушек и координатами тайника в районе Синдзюку. Утром, пряча
Хина Наруми, в потёртой коричневой куртке, стояла под навесом станции Сибуя, сжимая мокрый зонт с оторванной спицей. Через завесу дождя она разглядела Рё Кадзиму, прижимающего Сакуру Миядзаки к стене с надписью «I love Tokyo» — его пальцы запутались в её светло-розовых волосах. «Ты же говорил, что сегодня занят проектом по физике», — прошептала Хина, глядя, как Сакура поправляет сбившийся шарф с
Хинако, 17 лет, каждое утро подметала снег у дверей семейной лавки в городке Сирояма. Однажды под сугробом нашла потёртую куклу-хина с треснувшим веером. «Бабушка, это же из старых праздничных наборов?» — спросила она, вытирая грязь с фарфорового лица. Старуха замолчала, перебирая рисовые лепёшки на прилавке: «Выбрось. Такие вещи приносят метели». В ту же ночь Хинако услышала за окном смех,