Надя, девочка с медальоном в форме капли, прячет его под рваным плащом, пока цирковая труппа, где она работает, гастролирует по прибрежным деревушкам Франции. Ее преследуют агенты в черных мундирах — они хрипло перешептываются: «Голубая Вода должна вернуться Немезиде». В портовом кабаке Марселя Надя сталкивается с Жаном, мальчишкой-изобретателем, который чинит сломанный паровой двигатель,
Лиам, оператор с татуировкой змеи на запястье, каждую ночь мониторит эфиры из тесной студии в Бронксе. Заварочный чайник с отколотой ручкой, экран с пятнами от кофе — он замечает повторяющиеся помехи в прямой трансляции ток-шоу о кулинарных скандалах. «Смотри, тут опять эти цифры — 40.7128, -74.0060», — бормочет он, тыча пальцем в замерзший кадр с лицом ведущей. Карен, продюсер в растянутом
Лена Морено втискивает учебник по химии в рюкзак с оторванным ремнем, пока автобус №14 трясет по ухабистой дороге к школе "Вествью". В кафетерии Маркус Чен, перепачканный краской от ночной работы над макетом для выставки, спорит с барменом: *«Я же сказал — двойной эспрессо, а не эта бурда с сиропом»*. После третьего звонка учитель истории, мистер Келлер, раздает листки с итоговыми
Джек Торрен возвращается в Кривую Петлю — поселок у каньона, где асфальт трескается от жары, а на заправке «Гас-н-Го» висит табличка «Закрыто навсегда». В рюкзаке у него только пачка старых писем от сестры Элли, которая сейчас ковыряет ключом в замке своего ржавого пикапа. «Ты тут на полчаса, максимум, — бросает она, вытирая руки об комбинезон. — Мэтт с ребятами уже знают, что ты вернулся». Джек
В старом особняке на окраине Брикерсвилля, штат Орегон, 14-летняя Лора Кинни натыкается на запертый сундук с инициалами «Т.Г.» на чердаке. Внутри — дневник 1920-х годов и ржавый медальон. Когда она читает вслух запись про «забытые клятвы», в комнате пахнет лавандой и горелой бумагой, а из зеркала выходит полупрозрачный мальчик в подтяжках. «Ты *должна* вернуть его», — бормочет он, указывая на
Эдди Бруто, грузчик с хронической болью в пояснице, живет в трейлере на окраине портового городка Свинхэвен. Каждое утро он завтракает подгоревшими тостами с консервированным горошком, пока по радио трещит отчет о пропавшем грузовом судне. Его соседка Мэйбл, дочь погибшего капитана, стучит в жестяную дверь: «Твой старик задолжал не тем людям. Они уже обыскали лодочный гараж». Она бросает на стол
Джозайя Карвер, сержант с обветренным лицом и привычкой жевать табачную крошку, патрулирует захолустный городок в Неваде. На складе форта Бейкер пропадают ящики с патронами — вместо них находят клочья шерсти и следы копыт, похожие на оленьи, но шире. Мейнард, владелец салуна «Три стрелы», показывает Карверу разбитую дверь: «Всю ночь грохот стоял, а утром — ни души. Только вонь, будто горел мокрый
Лиам, 27 лет, в рваной фланелевой рубашке, копался в гараже деда под Траверс-Сити, пока не наткнулся на ржавую коробку с фотографиями 1932 года. На снимках — группа детей в одинаковых плащах, стоящих полукругом возле валуна с высеченным символом. "Эй, Элла, глянь — тут наш дом, но крыльца ещё не было", — крикнул он сестре, которая за окном поливала кактусы из старой кофейной кружки.
Динни Макбрайд, коп из Филадельфии, три дня в неделю работает барменшей в тату-салоне на 8-й улице. Ее муж Ларри, учитель биологии в местной школе, вечером чинит велосипед в гараже, когда она звонит: «Клиент задержался, буду к полуночи». На кухонном столе между ними — недоеденная пицца с ананасами, которую Ларри ненавидит, но покупает, потому что Динни любит. В её сумке под пачкой чеков из
Мередит Грей, втиснувшись в узкую скамейку больничной раздевалки, пытается зашить порванный шов на халате иголкой из хирургического набора. Рядом Кристина Янг, размазывая тушь под глазами салфеткой, бросает: «Если Бейли увидит, что ты копаешься с этим, заставит ассистировать на удалении геморроя. Снова». В ординаторской Дерек Шепард, разбирая МРТ-снимки, натыкается на забытый ланч-бокс Мередит с
Джейкоб Харт, бывший взрывник с шрамами на костяшках пальцев, возвращается в Блэкстоун — шахтерский городок в Аппалачах, где его младший брат Итан пропал без вести. В местном баре «Ржавый Клинок» официантка Марта, дочь проходчика, сует ему смятый конверт: «Он оставил это перед сменой. Говорил, что в 7-й штольне не только уголь». В конверте — ключ от заброшенной насосной станции и фото 1934 года с
Пол Керси, архитектор с потрескавшимися костяшками пальцев от работы с чертежами, возвращается в Лос-Анджелес после похорон жены. Его дочь Кэрол, молчаливая из-за травмы прошлого, рисует углем на стенах съемного дома в Корейском квартале. Банда из пяти человек — Нирвана с татуировкой паука на шее, Стомпер в кожаной куртке, Панккат с розовым ирокезом — взламывают дверь, пока Пол покупает лекарства