Москва, хрущевка на улице Гримау. Анна, учительница литературы с медальоном в виде совы, каждое утро варит кофе в алюминиевой турке, пока её муж Максим, архитектор из «Стройпроекта», перебирает чертежи на балконе. Их дочь Катя, пятнадцать лет, красит ресницы тушью «Л’Ореаль» перед зеркалом в ванной, пряча джинсы с дырками под школьную юбку. «Опять геометрия первым уроком?» — бросает она, хлопая
Анна, в платье с выцветшими розами, каждое утро ставила самовар, пока Николай чинил развалившийся забор. «Сколько можно латать эти дыры? — бросала она, завязывая фартук поверх старого свитера. — В школе опять за квартиру просят, а у нас…» Николай молча стучал молотком, гвозди падали в подмерзшую грязь. Вечером, когда в печке трещал последний уголь, он рылся в ящике с инструментами, вытаскивал
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, находит в подвале хрущёвки пожелтевший дневник с чертежами какого-то механизма. «Лида, глянь, тут про твой завод», — бормочет он, разбирая корявые подписи: *"Шахта №4, 12.1986"*. Подруга, не отрываясь от паяльника, бросает через плечо: «Мой старик исчез, когда ту шахту закрыли. Говорил, там не уголь добывали». Дед Виктор, сосед Артёма,
В студии с линолеумным полом и потрепанными бархатными занавесками Сергей, ведущий в пиджаке с блестками, толкал Ольгу локтем: «Смотри, Витя в костюме аиста опять лампу хвостом задел». За кулисами участник в маске медведя, Паша, пытался достать из пасти костюма застрявшую вафлю — крошки сыпались на пол. Зрительница в третьем ряду, тетя Люда, кричала: «Цыпленка угадала сразу! У него ботинки на два
В Киеве, на Оболони, сестра Лида Моисеева ворчит на брата Сергея, который притащил в их хрущёвку старенький мотоцикл «Урал». «Опять хлам в коридор поставил!» — стучит она половником по кастрюле с борщом. Сергей, механик из гаража на Подоле, ковыряется в двигателе, игнорируя её. Их мать, Нина Петровна, вяжет носки у телевизора, где крутят новости о кризисе. В это время в Одессе племянница Лиды,
Антон, в потёртой косухе, каждое утро проверял газовые баллончики в рюкзаке перед выездом на Киевский вокзал. Лика, с термосом чая и стопкой листовок про бесплатные обеды, спорила с ним у разбитой «Волги»: «Опять везешь эту дрянь? Кого ты защищать собрался — бомлей или себя?» В подвале на Таганке, где они ночевали, Семён чинил печку-буржуйку, обжигая пальцы о ржавые болты. Рядом валялся учебник
Игорь Семёнов, оперативник ФСБ с облупленной татуировкой на запястье, первым нашёл тело в парке у цирка. В кармане убитого — пачка сигарет «Беломор», обручальное кольцо с царапиной вдоль гравировки *«Лена, 1998»*. На асфальте — следы шин от «Газели», свежий окурок «Примы» с помадой. «Не новичок, — бросил Игорь напарнику, тыча пальцем в аккуратный разрез на горле. — Резал, пока тот зажигалку
В леспромхозе Городца нашли тело Степана Игнатьева, местного водителя. Его сын Денис, электрик с разбитыми костяшками пальцев, копался в старом гараже, когда сестра Лиза принесла повестку из морга. «Следователь говорит — несчастный случай, — бросила она, сминая сигарету в пепельнице из-под варенья. — Но погляди на ключи от склада в его сапоге. Он туда даже по субботам не заходил». Денис достал
Сергей и Маша жили в двухэтажном доме с облупившейся краской на окраине Перми. По утрам брат завтракал яичницей, оставляя желтки нетронутыми, а сестра собирала в рюкзак учебники и баночку компота. «Опять забыл выключить плиту?» – бросала она, хлопая дверью в прихожей, где висела куртка отца-дальнобойщика с потёртыми нашивками. В пятницу, после уроков в школе №17, они нашли в гараже коробку со
В провинциальном городке под Екатеринбургом, на улице с облупившимися фасадами хрущёвок, 16-летний Игорь Михеев находит в подвале бабушкиного дома старый дневник с водяными пятнами. На странице от 12 октября 1978 года записано: *«Сегодня видел, как отец вынес из сарая свёрток… Кричал, чтобы я не подходил»*. Игорь показывает дневник соседке Анне, которая чинит на кухне радиоприёмник. «Тут про
Лиза, девушка из московского района Бирюлёво, в пятницу вечером разгружала коробки с сиропами в подсобке кафе «Светлячок». За дверью послышался акцент: «У вас есть *шаурма* без майонеза?» — спросил парень в потёртой куртке с выцветшим принтом Карпат. Артём, электрик из Ивано-Франковска, два месяца назад устроился на стройку у метро «Тёплый Стан». Лиза, вытирая руки о фартук, бросила: «У нас
Артём, слесарь с завода «Уралмаш», каждое утро ковырял чугунную плиту в хрущёвке на окраине Екатеринбурга. В пятницу, после смены, нашёл в кармане робы потёртый листок: *«Ищи меня у водонапорной башни за рынком. Ф.»*. Соседка Галя, продавщица из ларька «Пятёрочка», плевалась, пока чистила семечки: «Опять эти пьяницы шутки шутят. В прошлом месяце Славку так на помойку заманили». Но ночью, когда в