Ли Хао, студент-архитектор, каждое утро забегает в кафе *Moon Rabbit* на Циньхуэйской улице, чтобы взять капучино с двойной порцией эспрессо. За стойкой Сяо Лань, в фартуке с пятном от вчерашнего горячего шоколада, машинально протирает кружку: «Опять не выспался? У тебя под глазами синяки, как чернильные кляксы». Он морщится, поправляя очки, и роняет ключи от мастерской в лоток с чаевыми. По
Линь Фэн, щуплый паренёк в очках с потёртой оправой, каждый день таскал в рюкзаке контейнер с холодной лапшой — обед, который мать оставляла на кухонном столе перед ночной сменой на текстильной фабрике. В школе №14, где стены пахли мелом и старыми партами, девчонки из группы Цзя И поджидали его у раздевалки. "Смотри, наш учёный мышь опять в грязных кроссовках", — цокала языком Цзя И,
Ло Ян, щурясь от осеннего солнца, рисует в клетчатой тетради карикатуру на учителя математики. Через три парты Сяо Мэн бросает в него смятым листком: *"После уроков у фонтана. Принеси магнитофон"*. На перемене они прячутся за спортзалом, где пахнет жареной лапшой из столовой. Ло Ян достаёт из рюкзака старый Sony, обмотанный изолентой. *"Батарейки сели",* — бормочет он,
Ли Лань, 14 лет, ковыряла палочками холодные остатки лапши в пластиковом контейнере, когда за окном вздрогнули стены. Её брат Чэн, натягивая рюкзак с аптечкой и фонариком, бросил: «Родители не отвечают. Идём к заводу — там точно будут новости». Город Чунцин дышал гарью: треснувшие рекламные экраны мигали над руинами рынка, а в переулке за аптекой «Зелёный дракон» валялись разбитые дроны-курьеры.
Лю Чунь в синей форме водителя каждый день объезжал переулок Дунчэн, замечая Сяо Цяо у парикмахерской «Золотой гребешок». Она красила пряди в фиолетовый, разбрасывая расчески в раковине с треснувшей эмалью. Однажды он притормозил на остановке «Цветочный рынок», высунулся из окна: «Снова без зонта? Дождь с утра льёт». Она засмеялась, прыгнула в автобус, оставив мокрый след на сиденье. Вечером они
Ли Сяо, глухая с детства, рисует комиксы в тесной квартире на окраине Шанхая. Каждое утро она заходит в кофейню «Золотой лист», где бармен Минь всегда ставит ей капучино с корицей. Там она замечает Чэнь Юя — парня в помятой рубашке, который тыкает пальцем в меню, пытаясь объяснить, что хочет кофе без сахара. Ли Сяо достает блокнот, пишет: *«Робуста горчит, возьмите арабику»*, потом рисует чашку с
Ли Да Чжуан каждое утро разогревал печь в старой бане на улице Чуньшэн. Клиенты — водители автобусов, пенсионеры, мелкие торговцы с рынка — приходили не только помыться: в раздевалке шептались о долгах, обменивались пачками сигарет «Чунхуа», прятали конверты с деньгами под потёртые замшевые тапочки. Однажды старик Чжан, регулярно занимавший угловую кабинку, закричал, что у него украли кошелёк с
Мин Лань, двадцатитрехлетняя швея из деревни под Гуйлином, в декабре 1934 года обнаружила в комоде мужа, Чжоу Ицзяня, пачку писем от женщины из Шанхая. На кухне, разливая чай в треснувшую фарфоровую пиалу, она спросила: «Кто эта Ли Мэйцин? Ты обещал продать лошадь, а не переписываться с горожанками». Ицзянь, не отрываясь от починки деревянного ярма, бросил: «Делай, что говорят. Твои ткани в лавке
Ли Сяо, парень в засаленной куртке с нашивкой автосервиса "Железный дракон", копался в двигателе списанного грузовика на свалке под Циньхаем. Внутри картера он наткнулся на черный кристалл, испещренный трещинами, будто кто-то пытался его разбить. "Эй, Вэй, глянь — в мануалах про такое что-то было?" — крикнул он напарнику, вытирая руки об ветхие джинсы. Тот, перелистывая
Линь Фэй, главврач клиники с мешками под глазами, каждый день начинал с проверки запасов в аптеке: бальзам из слез русалок, порошок мандрагоры, шприцы для вампиров. Его прерывала Сяо Юэ, медсестра в мятом халате с кофе в жестяной кружке: *«Опять вурдалак из 4-й палаты чихает — аллергия на чеснок в лапше. И бинты из паутины кончились»*. В приемном отделении, где на стене висел календарь с
В дождь на окраине Пекина детектив Чжан Вэй находит труп бизнесмена Лю Фэна — в кармане пальца зажат обгоревший фрагмент этикетки с надписью *«Черный журавль»*. Рядом валяется пустая бутылка из-под баобаоча с едва заметными следами белого порошка. «Это не сердечный приступ», — бормочет судмедэксперт Сяо Линь, протирая очки тряпкой, пахнущей формалином. В камерах наблюдения порта Тяньцзинь
Сяо Минь, 16 лет, тайком репетирует с гитарой в подсобке школьного спортзала в Пекине. Его отец, Чэнь Вэй, чинит сломанный вентилятор на кухне и бросает: «Брось эти дурацкие аккорды — инженером станешь, как я». Сяо прячет инструмент под кроватью, заваленной учебниками по физике, а по вечерам сбегает через окно туалета на джем-сейшены с одноклассницей Юй, которая бьет в самодельный кахон из