В Мумбаи Арджун, инженер-электрик с потёртым чемоданом инструментов, обнаруживает в подвале своего старого дома на переулке Лабарук самодельное взрывное устройство, обмотанное изолентой и прикрученное к баллону с газом. Таймер показывает 1:14:33. Его звонок в полицию превращает тихий переулок в хаос: прибывает группа сапёров во главе с офицером Шекхаром, улицу оцепляют, эвакуацию превращают в
Джамбо, мальчик лет десяти, каждое утро перед школой разогревал на плите «наси горенг» себе на завтрак. В старом доме его деда, куда они переехали, скрипела половица на крыльце, а в гостиной пахло пылью и гвоздикой. Однажды, разбирая на чердаке коробку с потрескавшимися пластинками, он наткнулся на запертый сундук. Вместо ключа Джамбо использовал отвертку. Внутри, свернувшись клубком и похожее на
Короче, в Шереметьево обычный вечер, рейс 314 готовится к вылету в Пекин. Командир Сергей Петров, с усталыми глазами, заказывает у стюардессы Кати кофе: «Катя, без сахара, ты же помнишь». Пассажиры: бизнесмен Олег смотрит в иллюминатор, поправляя часы, студентка Марина листает ленту в телефоне, а пенсионерка Нина Ивановна аккуратно убирает пакет с бутербродами в сумку. Всё как всегда. Но сразу
Короче, там два брата, Игорь и Дмитрий, после смерти отца получают в наследство его винодельню в Краснодарском крае. Игорь, он технарь, из Москвы, сразу полез в финансовые отчёты, считает убытки. Дмитрий же всегда на хозяйстве был, он в земле ковыряется, лозы проверяет. Первый же серьёзный разговор в пыльном кабинете за кружкой остывшего чая: «Ты тут с цифрами, а я год потратил, чтобы тот склон
Костя Баранкин, обычный парень из спального района, находит в подвале своего дома странный теплый камень с прожилками. Он лежал под старым велосипедом, засыпанный картофельными очистками. «Чё это?» — пробормотал Костя, и камень слабо дрогнул в ладони. На следующий день, ссорясь с одноклассником Димкой из-за мяча во дворе, Костя невольно сжал камень в кармане куртки, и ветка с тополя над Димкой с
Костя, сантехник из ЖЭКа, в подвале дома на Профсоюзной натыкается на замурованную дверь. За ней — тёплый бетонный бункер, пахнет озоном и варёной картошкой. Там живёт Лена, женщина в стёганом халате, которая не выходила на поверхность с девяностых. Она поливает на гидропонике укроп и смотрит записи «Улицы Сезам» на старом мониторе. «Там всё ещё совок?» — спрашивает она Костю, разглядывая его
Илья, сортировал коллекцию деда в старом районе Екатеринбурга. Он нашел конверт 1978 года с неотправленным письмом и маркой «40 лет Победы». В письме было всего три строчки: «Прости за молчание. Жду у фонтана в ЦПКиО, как договорились. Твоя Лена». Пахло пылью и старым клеем. Он позвонил отцу: «Пап, а кто такая Лена?». Пауза, и затем: «Брось ты это, никакой Лены не было». Он пошел в городской
Главный герой — Алексей, таксист в спальном районе. У него развод, сын Ваня живет с бывшей женой. Алексей возит пассажиров, слушает их разговоры, смотрит на потрескавшийся асфальт. Однажды ночью ему приходит заказ на окраину, на заброшенный завод. Там его встречает незнакомец в промокшем плаще, сует конверт. «Держи, никуда не смотри, просто забудь», — говорит он и быстро уходит. В конверте —
Адитья возвращается в свой пыльный родной город в Раджастане после долгих лет отсутствия. Он застает своего старшего брата, Викрама, погрязшим в долгах перед местным ростовщиком. Вместо денег Викрам предлагает в залог их семейную реликвию — старинное серебряное зеркало. «Отец в гробу перевернулся бы», — бросает Адитья, с силой хлопая дверью старого глинобитного дома. Спустя три дня Адитья находит
Адам, биохимик, вечно в пролитом кофе и пятнах от реактивов, работал в лаборатории «Сайрен» над регенерацией тканей. Его дочь Майя, семь лет, рисовала осьминогов на обороте его графиков. Однажды ночью, когда Адам допоздна возился с культурой клеток головоногого, произошла утечка. Не газ, а туман, холодный и соленый на вкус. Адам упал, разбив колбу с дистиллированной водой. Наутро он проснулся с
Курсант Илья Гордеев, засунув в карман кителя недоеденную шоколадку, первым заметил аномалию на радаре. Неподалеку от бухты Янтарной, где они отрабатывали швартовку, цифровая карта морского дна мигнула красным. «Ложка, — пробормотал он, — тут глубина скачет, как сумасшедшая». Старший мичман Семенов, пахнущий махоркой и солью, наклонился к экрану, смял в ладони пустой бумажный стаканчик. «Это не
Мария, ее руки в краске и цементе, восстанавливала фрески в полуразрушенной церкви в Сан-Мигель-де-Альенде. Эстебан, его форма всегда в пыли, был сапером, работавшим на расчистке старого поля боя в пустыне Сонора. Они встретились, когда его часть отправили в их город на временный покой. Он приходил к ней каждый день, молча наблюдал, как она работает. Однажды он сказал, глядя на ее кисти: «Ты
