Лида, двенадцать лет, переехала с матерью Ириной в городок под Рязанью. Ирина, в медхалате с пятнами хлорки, каждый вечер разогревала магазинные пельмени, а Лида прятала под подушку открытки от отца — он остался в столице, обещал «навестить к осени». Заброшенный парк за старым ДК она нашла случайно, пробираясь через пустырь с крапивой. Ржавые качели под треснувшим стеклянным куполом скрипели на
Женя Швецова, 17 лет, приезжает из Твери в Москву с рваными коньками в сумке «Адидас». Каток «Серебряный» на окраине, треснувшие стёкла раздевалки, запах хлорки. Тренер Марина Станиславовна, бывшая чемпионка с сиплым голосом, ставит её в пару с Андреем Гусевым — у него перелом ребра не долечен, мажет прыжки. «Ты тут не одна с амбициями, — шипит Лера, соперница в синем костюме с пайетками. —
Саня задерживался после смены в автосервисе на окраине, пахло машинным маслом и старыми покрышками. Марина, в растянутом свитере и с пакетом из «Пятерочки», ждала его у остановки, теребя замерзшими пальцами чехол телефона. «Опять масло в волосах?» — хмыкнула она, поправляя ему капюшон, пока автобус №37 глох в снежной каше. Квартира в пятиэтажке на Ленинградской: обои с цветами, треснувшая
Эмили Росс, младший юрист из чикагской фирмы «Кларк & Холт», каждое утро заваливает стол папками с делами о наследстве. Джейкоб Моррис, её напарник с вечным пятном от кофе на галстуке, ворчит: *«Если клиентка снова передумает завещать состояние кошкам, я подброшу тебе её файл в выходные»*. Они спорят у кулера, пока секретарша Марта перебивает: *«Совещание через пять, а у вас даже презентация
Мидори, 22 года, каждую ночь протирает стойку в кафе возле станции Сибуя. Запах пережаренных зерен смешивается с дымом от проходящих поездов. В четверг, когда клиент оставил на стуле чёрный фотоаппарат Nikon, она нашла внутри визитку: "Рин Акияма, фриланс". Позвонила — мужской голос пробурчал: *"Зачем открывали крышку? Там была непроявленная пленка"*. На следующее утро он
Лукас, 16 лет, каждое утро пробирается через переполненный автобус 875М в Сан-Паулу. В рюкзаке — потрепанный учебник по алгебре и бутылка гуараны, купленная у уличного торговца Жорже. После уроков он моет посуду в закусочной «Бока-ду-Риу», чтобы оплатить курсы подготовки к ENEM. «Ты опять воняешь жареными крокетами», — смеется его сестра Изабела, забирая у него половину зарплаты на лекарства для
Вэй Мин толкает тележку с дымящимися мисками *лэкса* к своему привычному месту возле перекрёстка на Гейланг. Его мопед, прикованный к фонарному столбу цепью, давно потерял зеркало — трещину заклеили скотчем. «Опять креветки подорожали», — бормочет он, пересчитывая мелочь в жестяной коробке из-под печенья. Дочь Лили, в школьной форме с потёртыми локтями, раскладывает палочки на пластиковом столе.
Анна, в рваных джинсах и растянутом свитере, копается в чердачной пыли бабушкиного дома в Виннице. Под коробкой с пуговицами находит потрепанный блокнот 1940-х: "Люстра в гостиной — не просто люстра. Ищи нить под третьей плиткой". Марина, соседка-фотограф, щурится при свете фонарика: "Опять твоя бабка шифровала рецепты вареников?" — "Тут про папиного деда... Его
В маленькой деревне под Минском, в старом доме с покосившимися ставнями, живет девятилетний Юрка. Его отец, Степан, целыми днями чинит трактора в колхозном гараже, ворча на ржавые болты: "Опять эти шайтаны прикипели, как совесть у взяточника". Мать, Ольга, учит детей в школе, где вместо мела используют разведенную глину. Однажды Юрка находит в овраге ржавый снаряд — начинает таскать
Миа, студентка-математик из Чикаго, застряла под дождем возле лондонской станции «Паддингтон», роясь в рюкзаке в поисках зонта. Джейк, парень с акцентом из Манчестера, толкнул ее плечом, рассыпав по мокрому асфальту распечатки с формулами регрессионного анализа. «Эй, формулы не уплывут, если их быстрее собрать», — бросил он, помогая поднимать листы, пока его кожаная куртка покрывалась пятнами от
Линь Сяо, младший редактор типографии в Чэнду, каждое утро покупала у старика Лю на углу улицы Миньшэн *цзунцзы* – клейкие рисовые пирамидки, завёрнутые в бамбуковые листья. В кармане её потёртого твидового пиджака лежала потрёпанная программка театра «Жунчэн», где третьего числа должен был выступать Чэнь Вэй, учитель музыки из соседнего квартала. «Если билетов не останется, я тебя придушу этим
Оксана, официантка в заведении возле старого трамвайного кольца, протирала стойку тряпкой с запахом прокисшего компота. За углом, у окна с отслоившейся краской, Марьяна в зеленом берете ковыряла вилкой в холодном варенике и рисовала углем на салфетке облезлого воробья. «Ты опять за кофе не доплатила», — бросила Оксана, указывая на пятно от кофе на чеке. В ответ услышала: «Это комплимент за твой
