Харли красит стены в съемной квартире под Готэмом, пока Полетт разбрасывает коробки от пиццы с ананасами. "Думала, после побега из Аркхема будет проще," — бормочет Харли, вытирая зеленую краску с бейсбольной биты. Они украли проектор из бара "Последний смех", чтобы взломать счет в мэрии — нужны деньги на оружейный склад. В гараже Синьера, под плакатами с Роршахом, Кайл паяет
В октябре 1914-го Адольф Гитлер, ефрейтор 16-го Баварского пехотного полка, таскает катушки с телефонным кабелем под Ипром. Его мундир пропах порохом и сырой землей, в кармане — смятое письмо от сестры Паулы: *«Мать болеет, продали корову...»*. В траншеях он рисует акварелью разбитую церковь, пока однополчане спят на ящиках из-под патронов. Капрал Фухс кричит: *«Чертова канализация, опять
В центре — Харви, продюсер с сигарой в зубах, устраивающий встречи в номере отеля *Мандарин Ориентал*. Сотрудницы вроде Эшли, его ассистентки, носят конверты с наличными и бронируют столики в *Cipriani* для «деловых ужинов». «Принеси контракт, мы всё обсудим за ужином», — бормочет он в трубку, пока камеры фиксируют, как девушка в платье от *Marc Jacobs* нервно теребит край скатерти. В перерывах
В доках Ливерпуля грузчик Томми Барроу находит в ящике с углём свёрток с немецкими схемами. Он тащит бумаги в трактир «Старая якорь», где барменша Этель, вдова с сигаретным ожогом на запястье, шипит: *"Ты либо крестик сними, либо трусы надень – беги в комиссариат, пока тебя в переулке не пришибли"*. Вместо этого Томми стучится в квартиру журналистки Ирис Маккой – она печатает сводки о
Джеймс Картер, детектив с пятном кофе на галстуке, сидел в тесном кабинете полицейского участка в Бирмингеме. Его напарница, Эмили Росс, вскипятила электрический чайник, пока перебирала фотографии с места преступления — разбитая ваза с лилиями, следы грязи на паркете, окно, распахнутое в дождливую ночь. «Она не просто ушла, Джеймс. Её *заставили* исчезнуть», — Эмили ткнула пальцем в снимок
Джим Аль-Халили, физик с вечно помятой рубашкой, стоит в лаборатории Кембриджа, где пахнет кофе и пластиком от перегретых приборов. Он тычет пальцем в схему двойного щита на доске: «Вы видели, как электрон решает, быть волной или частицей?» Рядом Антон Цайлингер, в очках с толстыми линзами, смеётся: «Если бы вы *действительно* это увидели, пришлось бы переписать все учебники». Кадры перескакивают
В Берлине, на улице с треснувшим асфальтом, толстяк в кожаной куртке (его зовут Юрген) продает билеты в полуразрушенный кинотеатр. Внутри, между рядов с бархатными креслами, залитыми пивом, бродит девушка Лена — бывшая студентка-киновед, теперь уборщица. Она находит старую пленку с надписью *«Feuer frei!»*, подглядывает за проекционистом Паулем, который курит, облокотившись на аппаратуру. В кадре
В Киншасе, 1974-й. Мухаммед Али живет в отеле InterContinental, где кондиционеры гудят, но не спасают от жары. По утрам он бежит мимо рынков, где продавцы жарят бананы-алоко, дети бегут за ним, крича: *«Али, убей его!»* В спортзале с ржавыми гантелями тренер Анжело Данди ставит блоки: *«Джордж бьет как поезд, но ты его утомишь — восьмой раунд, помни»*. Промоутер Дон Кинг в костюме цвета персика
Линь, 45-летний архитектор из Хьюстона, приземлился в Нойбае с потрепанным чемоданом, где наклейка «Феникс» отслоилась от жары. Он искал дом своей бабушки в переулке возле рынка Донг-суан, но вместо глинобитной хижины обнаружил четырехэтажный хостел с вывеской «Happy Buddha». Хозяин, мужчина в шлепанцах и с кальяном, сказал: *«Ты опоздал на двадцать лет. Спроси сестру — она теперь в кафе на
В лаборатории под Ливерпулем Марк, биохимик с обветренным лицом от частых выходов в море, разглядывает под микроскопом образцы планктона. «Смотри, тут волокна нейлона, — бормочет он ассистентке Клэр, пока та записывает данные в потрёртый блокнот. — Эта рыба с рынка в Плимуте — внутри больше пластика, чем мы предполагали». Тем временем в Гонконге Ли Вэй, студентка-эколог, пробирается через узкие
В аэродромных ангарах под Подольском, осенью 1941-го, старлей Александр Горохов чистит замёрзший люк И-16, пока его младший брат Лёха, только что переведённый из училища, путается в ремнях парашюта. *«Ты в небе не на учебных "чайках", — бросает Александр, вытирая руки об промасленную ветошь. — Промажешь — сгорят все, включая тебя».* Лёха, краснея, поправляет ушанку, сбитую порывом ветра
Элиана, пятнадцатилетняя школьница из Сент-Клэр, каждое утро перед уроками забегала в булочную *«La Lune Grise»*, где ее друг Люк разгружал мешки с мукой. Однажды, помогая ему искать сбежавшего кота в подвале, она наткнулась на треснувший медный шар под грудой старых газет. «Чего это тут?» — потянула она за ржавую цепь, случайно порезав палец. Кровь попала на поверхность, и шар ожил, замигав