Герберт, водитель школьного автобуса из тирольской глубинки, каждое утро в семь пятнадцать заводит свой старый желтый «Мерседес». Его жизнь — это запах солярки, запотевшие стекла и список детей на клочке бумаги, прикрепленный прищепкой к солнцезащитному клещу. Вечером он возвращается в свой дом с рыжими ставнями, где жена Урсула ставит перед ним тарелку супа, и они молча смотрят телевизор.
Лука замечает, как из щели в номере 12 торчит полоска грязной ткани. Он приезжает с женой Кларой и дочерью Соней в этот полупустой мотель у автострады из-за поломки их старого «Фиата». Первую ночь Соня будит их, утверждая, что «тётя в стене с ней разговаривала». Клара списывает это на кошмары, но Лука, слышавший ночью скрежет, проверяет вентиляционную решётку и находит в ней детский пластиковый
Лукас, ветеринар с уставшим взглядом, каждый день менял подстилку ламантинам и слушал, как новый владелец, господин Краузе, хвастается перед инвесторами планами превратить место в «лог-парк развлечений». Сестра Лукаса, Марта, работала в закусочной «У каймана», разогревая сосиски и чувствуя, как пахнет старым маслом её волосы. Их отец, Отто, когда-то содержал этот зоопарк, а теперь Краузе выкупил
Джек Гриффин, адвокат из Сан-Франциско, с головой погружен в очередной корпоративный спор. Его телефон вибрирует о столик в дорогом ресторане — сообщение от жены, Моники: «Не забудь, сегодня у Магги утренник в школе. Ты обещал». Он отмахивается, диктуя секретарю ответ. Дома, на пороге, его встречает не радость, а тихий укор в глазах сына-подростка, Тора. «Опять пропустил», — бросает тот, не
Клерк Дэниел получает на мобильный MMS: его сын Лео в школьной форме, выходящий из автобуса. Неизвестный голос в трубку требует: «Завтра в 10:23 ты оставишь пакет в мусорном баке на станции Ватерлоо. Скажешь кому-нибудь — твой мальчик исчезнет». Дэниел в панике, крошки от утреннего тоста прилипли к его рубашке. Он забирает из сейфа на работе конверт с чужими паспортами, пальцы дрожат, когда он
Моника, она работает в агентстве по уходу за больными. Ее муж, Андреас, он таксист. Обычный их вечер: телевизор, болтовня ни о чем, он чистит ботинки от грязи. Все меняется, когда в их квартиру въезжает Аня, беженка из Нигерии. Ей выделили место по государственной программе. Андреас ворчит: «Куда мы ее, в гостиную, поставим?» Моника стелит раскладушку рядом с диваном. Аня молчалива, целыми днями
Марго работает в ремонтной мастерской, разбирает старые телевизоры, пахнет паяльником и пылью. Её сын Луи целыми днями слушает музыку в наушниках, он почти не разговаривает. Однажды вечером, моя посуду, Марго замечает, как Луи в такт капающей воде отбивает ритм пальцами по столу. «Ты слышишь это?» — спрашивает она, но он просто уходит в свою комнату. Она находит в интернете объявление:
В аэропорту Мюнхена Карин Штобер, специалист по анализу почерка, разглядывает открытку с видом Мёрчисона. Йонас, её напарник, смотрит через её плечо. «Слишком аккуратно, — говорит она, проводя пальцем по чернильным линиям. — Буквы выведены с усилием, как будто человек писал левой рукой, чтобы скрыть почерк». Они летят в заполярный норвежский городок из-за дела об убийстве немецкого туриста. В
В старом корпусе тайваньской больницы «Юаньлин» Лиза настраивает камеру, а Джей проверяет диктофоны. Они с командой — Алекса, оператор, и Минхо, местный проводник — приехали снять материал для блога Лизы «Жуткие частоты». Их интересовали местные легенды о голосах из радиошума. Минхо, раздавая кофе из термоса, сказал: «В палате 307, слышали, старый радиоприёмник иногда сам включается. Никто не
Марта, бывшая сотрудница спецслужб, стирает детскую футболку в своей берлинской квартире, когда звонит телефон. Голос на том конце, принадлежащий ее старому коллеге Эрику, произносит одну фразу: «Они нашли Шнееберг». Марта вешает трубку, не отвечая, и начинает быстро собирать сумку. Она засовывает внутрь паспорта, пачку наличных из-под стопки постельного белья и пластикового пони своей дочери
В доме Томаса и Анны собрались старые друзья. Лео, его жена Сара, а также Маркус и Юлия. Повод — годовщина смерти их общего приятеля, Даниэля, который погиб год назад. Разговор за ужином сразу пошел напряженный, Сара не ест десерт, отодвигает тарелку с ягодным муссом. «Я просто не могу сегодня», — говорит она, глядя в окно на льющий дождь. Лео достает старую фотографию, где они все вместе, и
Мейв, с ее вечно залитым кофе термосом и потрепанным блокнотом, случайно попадает на разогрев к Иезекиилю, музыканту, чья слава осталась в прошлом. Он, в растянутом свитере и с гитарой Fender за спиной, предлагает ей место в своем разбитом фургоне, пока они едут по пустым шоссе от Кливленда до Чикаго. «Ты либо вписываешься в график, либо выходишь на следующей заправке», — бросает он, разбирая
