Майя, 17 лет, в рваных джинсах и потертой кепке, каждое утро пробирается через заросли ежевики к заброшенному маяку на окраине Барренсвилля. Там она встречает Эйба — рыжего парня с шрамом на подбородке, который чинит старый радиоприемник, зажав пайетку от маминой брошки вместо отсутствующей детали. «Слушай, вчера в старом эфире поймал частоту, — бормочет он, стуча отверткой по корпусу. — Кто-то
Алексия Марс, бывший инженер из Сан-Франциско, копалаcь в старых серверах заброшенного технопарка, пытаясь восстановить данные отца. Среди кучи битых жестких дисков и перегоревших плат она нашла лог-файлы с меткой **"Грид-7"** — так отец называл свой незавершенный проект. В гараже, заваленном пустыми банками энергетиков, она собрала импровизированный интерфейс из ардуино и VR-шлема.
Лина, 17 лет, разбирает коробки в гараже после смерти бабушки и находит стеклянную банку с этикеткой *"23.10.1999 — не открывать"*. Внутри плавают синие искры. Она прячет находку в старый шкаф с потертыми свитерами, но на следующий день банка оказывается на кухонном столе рядом с чеком из аптеки, где бабушка работала до 2000-го. Подруги Сара и Джесс смеются над ее паранойей: *"Ты
В Цюрихском институте нейротехнологий нейробиолог Элиас Бруннер обнаруживает аномалии в данных пациента 9 — Анны Ковач, исчезнувшей через три дня после имплантации чипа. Его ассистентка, Лена, в разорванных джинсах и с кофе навынос, роняет: «Протоколы не соблюдали. Шмидт из отдела кадров спрашивал про её контракт». Бруннер пробирается в архив, находит записи с пометкой *LONDON_22*, где видит
Альфред сидит за столом в лондонской квартире на Baker Street, разбирает письма фанатов. На полу — коробки с плёнками, на столе — недопитый чай и печенье «Digestive». Альма, в халате, перебирает сценарий к «Тени сомнения», помечает карандашом: «Здесь нужен крупный план вилки. Зритель должен почувствовать укол». В студии Ealing Альфред спорит с продюсером Сидни Бернштейном: «Если уберёте сцену с
На заброшенном острове в Северном море брат с сестрой — Томас, механик с татуировкой якоря на запястье, и Лена, бывшая медсестра, — получают в наследство полуразрушенный дом от тети Маргот. В прихожей, под слоем пыли, они находят старые фотографии: рыбаки в черных плащах стоят у причала, за их спинами — силуэты, похожие на детей. Лена замечает царапины на дверных косяках: *«Здесь кто-то пытался
Лёха в рваных варежках чистил лопатой коробку от свежего снега, пока Светка с пацанвой таскала из подвала штанги и ржавые ворота. «Опять эти сволочи табличку принесли», — буркнул он, тыча в ограду жестяной банкой из-под «Янтаря». На заборе висело уведомление о сносе хоккейной площадки под элитный гаражный кооператив. Вадим Петрович, бывший слесарь с перекошенным после инсульта ртом, махнул рукой:
Мэйв Донован, 28 лет, бывшая военная с татуировкой в виде координат на запястье, патрулирует Брентвуд в черном джипе. Ее напарник Джек Торрес, экс-коп с шрамом через правую бровь, жует мятную жвачку и ворчит: «Опять эти мажоры из Беверли-Хиллз. Хоть бы чаевые нормальные кинули». Задание — охранять Софию Грейнджер, дочь сенатора, которая игнорирует звонки и красит ногти в университетской
Лора, 32 года, копается в коробках с фарфоровыми слонами и потрепанными фотоальбомами на чердаке бруклинского таунхауса, доставшегося после смерти матери. Ее брат Эдди, в засаленной косухе, щелкает замком старого сейфа: «Тут только пачки квитанций за свет 90-х. И кто это хранит?» На дне шкатулки для украшений Лора находит конверт с выцветшими буквами «R.S.» и ключом от неизвестной двери. Внизу,
Лена Картер, детектив из Манчестера с привычкой жевать мятные таблетки от изжоги, приезжает в приморский городок Блэкпул расследовать серию краж в старых таунхаусах. На месте она сталкивается с местным журналистом Томом Уилксом, который прячет в бардачке своего «Форда» папку с фотографиями обгоревших церковных записей. «Ты знаешь, что здесь в 80-х сгорел приют?» — спрашивает он, протягивая Лене
Вероника, 32 года, работает в аптеке на окраине Нижнего Новгорода. Каждое утро она заезжает к отцу, Петру Семёновичу, в хрущёвку на улице Гагарина. У него деменция: он прячет чайные пакетики под диван и просит купить «таблетки от войны», как называет цитрамон. «Ты уже сегодня выпил, пап», — отвечает она, разворачивая фольгу блистера. В пятницу в ящике с бельём она находит конверт с фотографией
Лена Штраус, 17 лет, каждое утро до школы замешивает тесто в пекарне отца на окраине Мюнхена. Семья еле сводит концы после смерти матери: в углу висит её выцветший фартук с вышитыми незабудками, а в кассе не хватает мелочи для сдачи туристам. На экскурсии к замку Нойшванштайн Лена теряет группу, натыкается в буковом лесу на женщину в платье цвета ржавчины. «Ты пахнешь дымом, — говорит та, ковыряя