В прибрежном городке Грейпвайн, штат Мэн, рыбак Лукас Броуди находит в сетях потёртый дневник 1948 года с записями медсестры Элизы Хартман. Страницы испещрены координатами и описаниями «голосов за стенами». Местный историк-любитель Ирма Гловер, разбирая архив больницы Св. Агаты, замечает, что почерк в дневнике совпадает с подписью на забытом чертеже подземных тоннелей под заброшенным приютом. По
В Мадриде Лусия, 28 лет, архивариус в муниципальной библиотеке на улице Аточа, случайно натыкается на потрепанный дневник 1947 года в ящике с ненужными бумагами. На первой странице — фотография мужчины в военной форме и надпись: *"Если это читаешь, я уже мертв. Ищи цветок с пятью лепестками"*. Заинтригованная, она забирает дневник домой, но на следующий день к ней врывается Карлос, 32
Даниэль, затянутая в кожаную куртку с потрепанными краями, торопится через переулок за клубом *The Echo*. В руке — бумажный стакан с кофе, который она допивает второпях. В кармане джинсов вибрирует телефон: Маркус, ее партнер, шлет сообщения о провале последнего релиза. «Ты видел цифры? — пишет он. — Без тикток-челленджа этот трек сдохнет к утру». Даниэль хрипло смеется, набирая ответ: «Пусть
Пим, в потёртом фартуке с пятнами от чая, протирает столик в кафе на улице Рачадамненг, когда Артит в белой рубашке с чертежами под мышкой просит «Кофе с двойной эспрессо, без сахара». Он каждый день задерживается на полчаса, делает вид, что проверяет расчеты фундамента на салфетках, а на самом деле считает её веснушки. Через две недели он наконец спрашивает: «Вы всегда так громко ставите чашки?»
Радж, инженер-электрик из Чандигарха, каждое утро пробирается через пробки на стареньком байке, чтобы добраться до полуразрушенной подстанции. Его соседка Прия, репортер местной газеты, втихаря снимает ржавые трансформаторы на смартфон: «Смотри, провода как спагетти — скоро опять всё гореть начнет». Вечером, за чаем с кардамоном у ларька, она сует ему распечатку: «Шарма, тот депутат с золотым
Эмир, 17 лет, торгует лепешками в ларьке у парка Мачка в Стамбуле. Каждое утро он выкладывает тесто на железный противень, ругаясь на хриплый вентилятор: «Опять пыль от трамвая — весь симит испортится!» За углом, в кофейне «Чай-Даг», его друг Мехмет чинит старые часы, бросая через прилавок: «Эй, вечером на набережную? Там Айше с подругами кальян тянут». Эмир отмахивается, вытирая руки о фартук с
Лиза Мартинес, палеонтолог с потёртым блокнотом в рюкзаке, первой заметила странные следы возле заброшенной шахты на Аляске. Её напарник, инженер Макс Войт, скептически тыкал палкой в грязь: *«Динозавры? Серьёзно? Может, это медведь с артритом?»* Они спустились в пещеру, освещая путь фонариками с севшими батарейками. В узком тоннеле Лиза наткнулась на обломок скорлупы размером с футбольный мяч —
Дарби, рыжеволосая пятнадцатилетняя девчонка в потёртой кожаной куртке, каждое утро пробирается через заброшенный железнодорожный тоннель за школой. Там её ждёт Эдди — призрак в форме солдата Вьетнамской войны, вечно жующий жвачку со вкусом винограда. «Опять забыла фонарик?» — хрипит он, указывая на ржавую коробку с медальоном, застрявшую под шпалами. Днём, на уроках алгебры, Дарби рисует в
В Бруклине Эмили, 27 лет, протирает стойку в кафе *Bean & Leaf* после утреннего наплыва клиентов. Запах подгоревшего круассана смешивается с осенним дождем за окном. Входит мужчина в мокром плаще, заказывает двойной эспрессо: "Сахар два куска, не три — как в прошлый раз". Она морщит лоб, вспоминая его лицо, но молча кивает. В подсобке подруга София, учительница младших классов,
Клара, менеджер полузаброшенного отеля в городке Эвергрин (Колорадо), ковыряет отслоившиеся обои в холле, пока ее брат Джек чинит сломанную гирлянду на крыше. В ресторане повар Луис ругается на закипевшее молоко для глинтвейна: «Опять эти туристы требуют веганских пряников». В номер 203 заселяется Мэгги — немолодая женщина с чемоданом старых писем, которая каждое утро рисует углём портрет
Эмили Харт, тридцатидвухлетняя реставратор мебели из Ванкувера, получила письмо от юриста с печатью провинции Онтарио — ей достался полуразрушенный особняк викторианской эпохи в городке Стоунбрук. Тетя Маргарет, которую она видела только на пожелтевших фото в кружевных платьях, завещала дом с условием: Эмили должна жить в нем год, иначе здание перейдет муниципалитету. Переезд начался с
Карлос чистил бобы за стойкой бара *La Cigarra*, когда в дверь ворвалась Лина с потрепанным конвертом. «Ты видел это? — прошептала она, вытирая ладонью пот со лба. — Пабло оставил в ящике для чаевых. Там координаты какого-то склада в порту». На кухне шипели креветки в чесночном масле, а радио трещало о предстоящем фестивале Томатины. Они договорились встретиться завтра у маяка — Лина притащила