Лука, бывший механик из Неаполя, перевозит дочь-подростка Софию в Турин после угроз от местного клана. Они селятся в квартире с треснувшими обоями над заброшенной пекарней, где пахнет жженым миндалем. София, пряча синяк на запястье, устраивается официанткой в кафе «Бьянка»; там она подслушивает разговор двух мужчин в кожаных куртках: «До пятницы. Или он вернется в море… частями». Лука, чиня
Лина, рыжая студентка Сорбонны, каждое утро покупала круассан в кондитерской *Du Monde* на углу бульвара Сен-Мишель. В кармане её потёртого рюкзака лежал ключ от квартиры в 5-м округе, где она снимала комнату с треснувшим окном. Однажды, разбирая коробку старых книг от покойной бабушки, она нашла конверт с фотографией 1980-х: группа людей в лабораторных халатах стояла перед зданием, похожим на
Юкио выходит из офиса с картонной коробкой: внутри чашка с трещиной, фотография дочери и недописанное заявление на отпуск. На углу улицы в Сибуе он натыкается на Аяку, которая роется в мусорном баке, доставая пластиковый контейнер с остатками удона. «Бери, если хочешь, — бросает она, не глядя. — Сегодня удача не на нашей стороне». У него в кармане звонит телефон — банк напоминает о просрочке по
В пригороде Олдтауна заржавевший забор между домами Джонсонов и Картеров стал эпицентром ссор. Том Джонсон, ворча, каждый вечер осматривал покосившиеся доски, пока его жена Линда поливала герань на крыльце. "Твой дурацкий гриль дымит мне прямо в окна!" — орал Рик Картер через забор, размахивая щипцами для углей. Его супруга Сьюзан в это время выносила мусор, шаркая шлепанцами по гравию.
Джейк Морено, аналитик из провинциального отделения банка в Питтсбурге, находит в отчетах переводы на счета подставных фирм. Он звонит бывшей однокурснице Лизе Чен, которая пишет для местного новостного портала: «Ты видела эти цифры? 12 миллионов за полгода — как будто испарились». Лиза приезжает к нему в офис с кофе в бумажном стаканчике, скачивает данные на флешку в форме плюшевого мишки.
Эмили, барменша из "Кривой сосны", первая заметила пропажи. Каждое утро, протирая стойку с запахом прокисшего кофе, она сверяла списки доставок: "Мясо для бургеров опять не привезли. Джейкоб, твои ловушки в лесу пустые?" Джейкоб, лесничий с облупившейся татуировкой волка на предплечье, только хрипел, разглядывая следы у реки — глубокие, с неестественным расстоянием между
В старом загребском доме на улице Копривнической Иван, слесарь 58 лет, каждый вторник пытается починить скрипучую дверь в тамбуре. Мария, соседка снизу, 43 года, бухгалтер, выбегает в махровом халате: «Опять сверлишь в семь утра? У меня сын на экзамене провалится из-за твоего дреля!» Иван буркнул про ржавые петли и тычет пальцем в треснувший косяк. На лестнице пахнет жареной рыбой из квартиры №5
Записки на пожелтевшей бумаге попались Лене Мюллер, когда она разбирала хлам в подвале дома бабушки в Кобленце. На обложке — выцветшие чернила: *"Эрих Фольнер, 1944"*. В дневнике — схемы тоннелей под Рейном и упоминания «Проекта Серафим». На кухне, перепачканная мукой, Лена спросила бабушку: «Кто этот Эрих? Ты о нём молчала». Старуха выронила ложку: «Сожги это. Сейчас же». Лена
Эмили, в потёртой кожаной куртке, и Джейк, с татуировкой скорпиона на запястье, каждую ночь протирали кресла в заброшенном кинотеатре *Старлайт*. В подсобке, пахнущей плесенью и старым маслом, они наткнулись на коробку с плёнками, помеченными «Архив, 1987». Решили запустить одну — про мелкого вора, сбегающего от банды. На экране герой забегал в тупик, но в тенях Эмили заметила человека в кепке,
Лидия Морган приезжает в родовое поместье в Вирджинии после смерти отца, обнаружив в пыльном чулане папку с выцветшими счетами и письмами на французском. Ее брат Элайджа, в засаленной кепке и рабочих перчатках, настаивает: *"Продаем всё подряд. Здесь даже водопровод еле дышит"*. За обедом из консервированной фасоли и подгоревшего тоста Лидия находит в старом комоде дневник прабабки
Артем, 17 лет, в рваной куртке с выгоревшим капюшоном, сидит на парапете киевского метромоста, сжимая в руке разбитый экран телефона. Внизу — Днепр, покрытый апрельским льдом. «Ты вообще слышал, что я сказала?» — Марина, в красных кроссовках и с рюкзаком, заляпанным краской из одесского граффити-кружка, тычет ему в бок палкой для селфи. Она ищет брата, который исчез после работы на стройке в
Росалия, 48 лет, ворочает корзины с бельем в химчистке на углу улицы Реформа. София, ее младшая сестра, в пятничный вечер моет полы в закусочной «Эль Торо» — запах жареных бобов въелся в кожу. «Копим на старость, а помрем в этих стенах», — бросает София, выжимая тряпку. Росалия молчит, поправляет очки: вчера уронила пачку рубашек из-за коленей, которые «гудят, как трансформатор». По воскресеньям