Артём приезжает в Нижнеозёрск после смерти отца-электрика. В квартире с облупленными обоями пахнет жареной картошкой от соседей. На балконе, среди банок с огурцами, находит коробку с квитанциями за 2003 год и потёртый блокнот, где выведено: *"Счётчик на Ленина, 14 врет. Кто платит?"*. Соседка тётя Катя, разговаривая через дверную цепь, бурчит: «Твой батя перед смертью звонил куда-то,
Лиза Морган, хирург с десятилетним стажем, теряет работу в престижной бостонской клинике St. Vincent’s после того, как вскрыла грудную клетку пациенту без согласия администрации. "Вы *знали* правила, доктор Морган, — говорит ей завотделом, перебирая бумаги на столе с треснутым уголком. — Собирайте вещи к утру". Она устраивается в полузаброшенную клинику на окраине Бруклина, где
Лука, рыжий парень с татуировкой совы на запястье, разбирал коробки в пыльной антикварной лавке на окраине Милана, когда нашел потрепанный дневник с гравюрами волков и шифрованными заметками на полях. Его соседка София, механик в гаражном кооперативе, в тот же вечер принесла ему обгоревшую карту из тайника в старом мотоцикле «Беннелли»: «Там, где пересекаются три реки, они прячут ключ. *L’uomo
Рина, бывшая сотрудница нью-йоркского стартапа по кибербезопасности, замечает странные транзакции в системе клиента — индийской текстильной фабрики в Ахмедабаде. Ее сообщник Дев, инженер с потрескавшимися наушниками и привычкой жевать *паан*, сопоставляет даты: «17-е число каждого месяца. Как часы. Только сумма всегда разная — 45 тысяч, 32… Это не налоги». Они крадут распечатки из офиса
Лена, 34 года, работает в прачечной Брайтона, случайно находит в кармане старого пальто записку с адресом на ул. Хартфорд, 17. Она вспоминает, что пальто принадлежало её покойной матери, которая исчезла в 2005-м после ночной смены в порту. В доме на Хартфорд Лена обнаруживает коробку с фотографиями: её мать в фартуке с логотипом кафе "Мэйбл" обнимает незнакомого мужчину в кепке
Марк, электрик с потрескавшимися от изоленты пальцами, каждое утро заезжает в трейлер Лены на углу 7-й улицы. «Черный, два сахара», — бросает он, пока она, не отрываясь от телефона, сует ему стакан. 12 июля он сорвал замену проводки в квартире на Брайтон-Бич — клиент, пожилой мистер Коэн, просидел три часа в темноте. «Тебе плевать, что ли?» — орет Том, его начальник, швыряя папку с заявками.
Джек Морроу, 22-летний радист из Оклахомы, ковыряет консервным ножом заледеневшие пуговицы шинели. Арденнский лес, 23 декабря. В блиндаже пахнет талым снегом и порохом — немцы трижды за ночь обстреливали высоту 309. "Слухай, Морроу, — рявкает сержант Коллинз, выплевывая жвачку в железную печку, — если эта хрень снова замолчит, я лично засуну тебе антенну в..." Рация трещит:
Хирю, парень в потёртой кожаной куртке с плазменным клинком за спиной, пробирается через вентиляционные шахты лаборатории «НеоСити». Наушник трещит: «Генерал Мейдок активировал систему слежения через десять минут. Убирайся до того, как твой портрет появится на каждом экране в городе». Внизу, между стерильных столов с образцами ДНК, мелькают тени охранников в чёрных экзоскелетах. Хирю прижимается
Мартин, студент-историк из Брно, находит в подвале библиотеки старую карту с пометкой *"Vidim tě, Stín"* — "Вижу тебя, Тень". Записи на полях указывают на заброшенную станцию метро *Малостранска* в Праге. Там он обнаруживает полуразрушенный тоннель, где фонарик выхватывает силуэты, повторяющие движения прохожих сверху. "Это как... тени из прошлого?" — бормочет он,
Лиза Мюллер, сотрудница отдела урегулирования убытков в берлинской конторе «Альянс-Ашур», каждое утро начинала с проверки новых заявок. В душном кабинете с желтыми шторами она заметила странный паттерн: три случая поджога складов в районе Шпандау за месяц, все застрахованы на максимальные суммы. «Ханс, ты видел отчет по Фридрихштрассе? Там снова электропроводка «неисправна»», — бросила она
Сантьяго, 24 года, моет посуду в кафе *La Esquina* на окраине Мехико. Каждое утро он замечает Кармен, студентку-архитектора, которая заказывает *атоле* и рисует в блокноте разрушенные церкви колониальной эпохи. «Опять эти трещины изучаешь?» — бросает он, вытирая руки о фартук с пятнами от авокадо. Она молча протягивает ему набросок: в углу страницы — граффити с надписью *«17 ноября»*, замеченное
Лила, 23 года, каждое утро протирала стойку в кафе *Crimson Cup* на углу 5-й авеню, пока Адам, новый клиент в сером пальто, не начал заказывать двойной эспрессо ровно в 8:15. Его привычка оставлять чаевые монетами (всегда тремя центами) раздражала, пока она не заметила татуировку на запястье — символ, идентичный рисунку из дневника ее покойной тети. *«Это совпадение?»* — спросила она, протягивая