Эмир, парень с облупившейся татуировкой скорпиона на запястье, торопился через Гранд-базар, спотыкаясь о ящики с гранатами. Его сестра Айше, в платке с выцветшим узором, ждала у киоска с симитами, жевая лепешку. «Они нашли его ботинок у причала Эминёню, — прошептала она, вытирая пальцы о юбку. — Там кровь… и этот». В руке мелькнул медный амулет с трещиной — тот самый, что их брат Мехмет носил с
Эмир, коренастый грузчик с шершавыми ладонями, разгружал ящики с инжиром в стамбульском порту, когда заметил девушку в выцветшем платье, листающую что-то в блокноте у причала. «Ты не видел книгу в кожаном переплете? — она провела пальцем по облупившейся краске на парапете. — Там страницы с золотыми уголками». В кармане её сумки торчала открытка с адресом букинистической лавки в районе Бешикташ,
Яз, 17 лет, копалась в коробке с бабушкиным тряпьем на чердаке дома в Балате. Пыль щипала нос, а сквозь треснутое окно пробивался крик чаек. «Опять старые платки собираешь?» — голос Нихаль-теизе дрожал, пока она ставила поднос с чакылдой — кусочки рахат-лукума прилипли к жестяной тарелке. В углу коробки мелькнул кожаный корешок. Дневник 1943 года, страницы пахли плесенью: *«Арда сегодня опять
Эмир чинил плетень за хижиной, пока Лейла вывешивала на веревке постиранные коврики. "Курджулар опять утащили двух ягнят", — бросил он, вытирая пот с лица тканью с вышитыми волками. Сестра молча указала на следы у скал — не собачьи, слишком глубокие. Вечером, разбирая старые журналы отца, нашли между страниц об Анкаре пожелтевший лист с метками у родника Карабулак. "Bu harita bize
Эмир, сын владельца небольшой ковровой лавки в районе Кадыкёй, каждое утро раскладывал товар под причитания отца: *"Смотри, не перепутай орханийские узоры с бергамскими — клиенты почувствуют подвох"*. В четверг, когда ветер с Босфора гнал по улице обёртки от лукума, в лавку зашла Лейла — студентка-историк в потёртой кожаной куртке. Она тыкала пальцем в фотографию в книге: *"Где
Эмир просыпается в пятиэтажке возле мечети Сулеймание, за окном — крики уличных торговцев с simit на подносах. В раковине течет ржавая вода, а на столе — неоплаченные счета от клиники, где лежит мать. На автобусе №36 едет в порт, толкаясь в давке с рыбаками, пахнущими йодом. В кабинете начальника склада, Хасана, хрипло спорит: «Ты опять заложил груз из контейнера? Там же приборы для больницы!» —
Андрей, плотник из прифронтового села под Горловкой, чинит забор из покорёженного шифера. Его жена Ольга, медсестра в полуразрушенной амбулатории, бросает в сумку бинты и йод: «Завтра вывезу детей к тёте в Днепр. Едешь с нами?» Он щурится на дымку над промзоной, ворочает бревно: «Кто корову доить будет? И петухов этих…» По ночам он ставит капканы у сарая — боится мародёров. Вчера нашли соседского
Джефф купил ржавый фургон 1968 года у какого-то типа с Craigslist за $1200. «Тормоза скрипят, но до Невады доедем», — буркнул он жене Карен, пока их дочь-подросток Бекка снимала селфи на фоне выцветшей синей двери с наклейкой «Я ♥ Аризона». Через три часа двигатель заглох на пустом шоссе 37, температура на двоих — 43°C. Карен вытерла пот со лба рукавом: «Где вода? Ты же говорил, всё проверил». В
Эмир, худой парень в потертой кожаной куртке, каждое утро пробирался через шумный базар Кадыкёя, чтобы успеть на паром до Эминёню. Его сестра Лейла, в платке с вышитыми тюльпанами, торговала на пристани самодельными браслетами из стеклянных бусин. «Опять не спал?» — бросала она, замечая синяки под его глазами. Он отмахивался, пряча под скамейкой потрепанный блокнот с набросками кораблей. В
Мёнсу, ссутулившись за столом в кафе возле станции Хондаэ, лихорадочно стёр пятно от латте на клавиатуре ноутбука. На экране — черновик сценария о четырёх неудачных романах, где каждая героиня напоминала Со Джин, Ёнхи и Даён. «Ты специально выставила меня ворчащим перфекционистом?» — Со Джин, его бывшая коллега по рекламному агентству, тыкала пальцем в монитор, пока за соседним столиком
Ха Пхёнджу, 70-летний пенсионер, просыпается в теле двадцатилетнего парня после удара током от старого телевизора в своей однокомнатной квартире в Тондэмуне. Он находит в кармане джинсов потрёпанный блокнот с адресом кафе "Золотой клён" и фотографией внучки Соён, которую не видел десять лет. В метро он тычет в смартфон пальцем, как в пульт, бормоча: «Почему экран мокрый?» — пока
Хэ-ра переезжает в портовый город Пусан после скандала в старой школе. Её мать, работающая на рыбном рынке, суёт ей контейнер с кимчи перед уходом: «Не выделяйся, договорились?». Новые одноклассники шепчутся у раздевалок, пока она пытается затеряться среди серых шкафчиков. На уроке физкультуры Чон Субин, капитан баскетбольной команды, «случайно» сталкивает её в лужу, смеясь: «Тряпка для пола тоже