В зарослях колючего кустарника на ранчо Эль-Мьедо Сантос Лусадо, в потёртом пиджаке и с кожаным портфелем, спотыкается о пересохший ручей. Его проводник, старик Меликиадес, хрипит: *«Здесь земля сама выбирает, кому жить»*, указывая на следы ягуара. В доме Барбары Гуаймен, с балконом, обвитым сухими лианами, пахнет жареным мясом и ромом. Хозяйка в сапогах со шпорами бросает на стол карты: *«Твои
Джейден, парень в потёртой куртке, ковыряет палкой костёр у подножия водопада. Его учитель, старик с татуировкой ягуара на плече, бросает ему бамбуковый свиток: *"Сначала научись слушать шорох листьев, потом лезь в драку"*. Тем временем в городе Тео, спортсмен с вечно порванными кроссовками, и Лили, девчонка в очках с фиолетовыми стёклами, роются в развалинах старой лаборатории.
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, каждое утро пробирался через дворы, заваленные снегом, чтобы успеть на автобус №14. В рюкзаке — бутерброд с колбасой от бабушки Нины и тетрадка с чертежами антенн, которые он мастерил из проволоки от старого телевизора. После школы он задерживался на заброшенной стройке у реки, где когда-то пропал его старший брат Сергей. Там, в полуразрушенной
В районе Уайтчепел, в перегруженном госпитале с треснувшими кирпичными стенами, хирург Эдмунд Хартли каждое утро начинает с чашки холодного чая из автомата. Его ассистентка, медсестра Клара Моррисон, в зеленом халате с пятнами йода, тащит тележку с инструментами через коридор, крича: «Эдмунд, третий этаж, срочно! У мальчика в палате 12Б начались судороги». На втором этаже, в морге, патологоанатом
Рокси, бывшая медсестра с татуировкой кобры на запястье, подметала осколки разбитой бутылки в углу гримёрки клуба *Crimson Moon*. За дверью орал менеджер Айк: "Если эти уроды не заплатят за столик, пусть жрут друг друга!" Лейла, её напарница в рваных сетках и с сигаретой в зубах, рисовала стрелки перед треснувшим зеркалом. "Слушай, тот тип в кожаном плаще... У него лицо, будто его
Павел, владелец стройфирмы в Киеве, привозит из глухой деревни своего деда Николая — старик в ватнике и сапогах тащит за собой мешок с гвоздями и старым патефоном. «Ты же сам говорил: «Хоть на неделю к внукам», — бросает Павел, пока грузчики заносят в квартиру дедов сундук, из которого доносится квохтанье курицы. Елена, жена Павла, морщится от запаха самосада: «Он спать где будет? В ванной?»
Рада заворачивала в платок горсть монет, спрятанных под половиком кибитки. За полотняной стеной слышались крики детей, гонявших коз по пыльной улице табора. «В городе хоть трамваи есть, — бросила она сестре, зашивавшей дырку на сапоге. — А здесь? Пыль да старые песни». Ляля откусила нитку зубами, не поднимая глаз: «Без песен мы кто? Чурбаки с глазами». На следующее утро Рада ушла, прихватив
Артём, автомеханик с ободранными костяшками пальцев, тащит коробку с посудой в двушку на окраине Москвы. Лера, его жена в растянутом свитере, спорит с отцом Виктором, который пытается вкрутить лампочку в прихожей: *«Пап, мы сами справимся!»* — *«Да у тебя тут провода как спагетти, щас весь дом спалите»*. В углу валяется гипсокартон — начали переделывать кладовку под детскую, хотя Лера до сих пор
Клэр, рыжеволосая девушка в потертом фартуке, каждое утро замешивает тесто в пекарне на углу Рю-де-Лила. Её сосед Жюльен, парень с татуировкой якоря на запястье, чинит старый велосипед в гараже, заваленном гайками и промасленными тряпками. «Эй, заходи позже — будут остатки яблочных тартов», — кричит она через приоткрытое окно, вытирая муку со лба. В это время Морис, пожилой художник с седыми
В прибрежном городке Сирауми 17-летняя Хибари Морисаки каждое утро до рассвета помогает отцу разгружать ящики с сардинами на рыночной площади. Ее старший брат, Такуми, чинит проржавевший мотор их семейной лодки «Унаги-мару», ворча: *«Опять эти туристы сфотографировали дырявый борт — скоро нас в инстаграмме как достопримечательность отмечать будут»*. За старым пирсом, где бабушка Хибари сушит
Тони Старк ковыряется в гараже с перегоревшим реактором костюма, когда Фьюри через рацию хрипит: *«Энергосеть мегаполиса рухнет через пять минут, если не остановишь волну дронов у моста».* Старк, затягиваясь буррито, бросает: *«Три — мой лимит».* На экране трещит карта — роботы Альтрона атакуют доки Нью-Йорка, сливая кислоту в Гудзон. Тор крушит молотом стальные корпуса в районе Бэттери-парка,
Лусия, 19 лет, втискивается в узкий лифт своей квартиры в Барселоне, поправляя слишком свободное платье. На кухне мать режет *jamón serrano*, не глядя на дочь: *«Опоздаешь на смену в аптеку — уволят. И не носи эти туфли, они кричат, как продажная»*. Девушка крадется к метро через *Plaza Real*, где туристы щелкают фото с попугаями. В кармане — смятая брошюра клиники с ценой на увеличение груди. За