Знаешь, иногда истории о прошлом цепляют так, будто это про нас сегодняшних. Вот, например, четыре служанки – Марселин, Олимпия, Мари и Джин – крутятся как белки в колесе в этом пафосном доме после Первой мировой. 1918 год, Рождество на носу, а у них адреналин зашкаливает – не до праздника, честно говоря. Марселин, например, ввязывается в настоящую семейную драму – помогает молодой вдове Одиль
Знаешь, есть такие семьи, про которые сразу думаешь: "Как они вообще выживают?" Вот Паскье — типичный пример. Денег — кот наплакал, зато смеха и сплоченности хоть отбавляй! Рам с Люси, эти два вечных трудяги, прямо сердце разрывается — крутятся как белки в колесе, лишь бы дети выбились в люди. Представляешь, даже в долги лезут, чтобы Лоран, ихний умник, в биологи прорвался. Парень-то в
Представь себе остров где-то в Эгейском море — такой синий, что глазам больно. Там скалы будто скрутили гигантские руки, а под ногами камешки так и норовят поддеть: «Эй, смотри куда идешь!» А за ними — лес. Не лес, а какая-то зеленая громадина из древних снов. Ты входишь, и сразу мурашки: вдруг за папоротником прячется что-то с клыками? А южнее — деревушка. Хижины, как ульи, лепятся друг к другу
Представляешь, старый дядюшка взял и помер, а потом — бац! — оставил гору бабла. И теперь эти двое, Гомес с Таваресом, рвут глотки из-за наследства. Копы же, а ведут себя как голодные шакалы у туши! Ну серьезно, я бы на их месте, наверное, тоже с ума сошел — такие суммы кружат голову. Но вот в чем прикол: они думают, что хищники-одиночки, а вокруг уже целая стая пасутся. Всё-таки слухи о деньгах
Знаешь, представляешь: Мольер, после всех этих скитаний, наконец-то врывается обратно в Париж! Кажется, театр его ждет, но… всё не так просто. Тут появляется какой-то меценат Жордэн — ну, тот еще тип, готовый оплатить долги гения, но с условием. А условие-то — поставить его собственную пьеску, да такую… э-э-э, пикантную, что даже представить страшно. В общем, Мольеру приходится влипнуть в эту
Вот, смотри: Жорж, парень не шибко умный, как-то раз натыкается на автомат — и бах! Троих школоты, что его годами доставали по полной, в мясо превратил. А потом полиция вломилась, и автомат как-то сам перекочевал в руки его бритоголовому корешу Чаке. Ну ясное дело — парня в психушку вогнали на семь лет. Ты только вдумайся: сидит там, чаи гоняет, а за окном жизнь-то идет. И вот, когда Чак наконец
Знаешь, есть такой парень Алекс — обычный чувак из Портленда, который тусит со скейтом в местном парке, но сам как-то не решается влиться в толпу. Ну тип стоит в сторонке, капюшон чуть ли не на глаза натянут, будто хочет раствориться в сером свитере. А вокруг ребята гоняют, смеются, а он... Он вообще вроде бы не здесь. То ли мысли о том, что родители вот-вот разбегутся, как чужие, гложут — слышал
Знаешь, есть одна история — такая странная, что впору чесать затылок. Жил себе профессор-лингвист, всю жизнь копался в древних текстах, да так и не дописал свою главную книгу. Вообще, представляешь? Просидел полжизни в пыльных библиотеках, а в итоге — тупик. И решил он, видимо, что лучше уж разом всё закончить... Но вселенная, видимо, решила пошутить. В день, когда он собрался свести счёты с
Знаешь, смотрел я недавно один фильм — такой сборник любовных историй, которые как кусочки пазла складываются в общую картину человеческих отношений. Совсем не шаблонно, честно! Начинается всё с трогательной зарисовки про Николу — парня, который после страшной аварии оказался в инвалидном кресле. И вот он, весь в своих сломанных надеждах, вдруг понимает, что влюбляется в физиотерапевтку Лючию.
Знаешь, есть такая легенда про римского воина Лонгина — тот ещё тип, который ткнул копьём в бок Иисуса, мол, проверял, точно ли тот помер. И якобы кровь Христа навеки прикипела к железяке. Вот это история, а? Чувствуешь, какой масштаб? А теперь прыгаем в Париж наших дней. Представь: археолог Софи, обычная девчонка в потертых джинсах, ковыряется в какой-то старой могиле — и бац! Находит дневник
Представляешь, стоит жуткий сентябрь 43-го. Италия уже шепчется с Союзниками за спиной у немцев, а те, как всегда, звереют. И вот в эту кашу попадает отель "Мейна" — тихое местечко, где прячутся шестнадцать евреев. Владельцы-то сами из этих бедолаг, стены, наверное, помнят смех гостей, а теперь хранят тишину страха. А тут ещё немка Кора — женщина, которая, сама не пойми как, вляпалась в
Знаешь, иногда судьба подкидывает такие сюжеты, что даже голливудским сценаристам не снилось. Вот представь: юной Еве Браун гадалка когда-то накаркала — мол, счастья не обещаю, зато твою любовь весь мир запомнит. И как в воду глядела! Девчонка из обычной семьи влюбилась… в того самого человека. Того, чье имя до сих пор отзывается мурашками. Адольф Гитлер. Да-да, тот самый. Странно, правда? Между