Эмир, худощавый парень в засаленной куртке, копался в моторе старой лодки у причала в Кадыкёе. Рядом валялись банки с маринованными оливками — завтрак, который забыл съесть. «Бензин снова пахнет дешевой ракией», — буркнул он, вытирая руки о штаны, когда услышал крики с рыбного рынка. Его сестра Лейла, в платке с выцветшим узором, спорила с торговцем из-за цены на ставриду: «Двести лир за кило? Да
Мехмет, слесарь из переулка за рынком Каракёй, каждое утро начинал с окурков в пепельнице и треснувшего зеркала в ванной. Во сне он видел женщину в синем платье, которая чистила гранат у фонтана во дворе мечети Байрампаша. «Ты опоздал на автобус», — говорила она, не поднимая головы, а он просыпался с запахом гранатовой кожуры на подушке. Однажды в мастерскую зашел мужчина с фото в руках: «Это моя
Эмир, бывший архитектор из района Бешикташ в Стамбуле, теряет зрение после удара головой во время ссоры с братом из-за наследства фирмы. Он запирается в пентхаусе с мраморными полами, разбивает вазу с сухоцветами, которую привезла его мать из Каппадокии. Лейла, медсестра из клиники «Шифа», приходит к нему по рекомендации тети Эмира – Халиде. В первый день она наступает на осколки, убирает их
Азизе, в потёртом платье с выцветшими розами, стирала бельё в жестяном тазу, когда мать толкнула в комнату дверь ногой: «Собирай вещи. Жених из Шишли заберёт тебя через час». В автобусе, пахнущем бензином и жареными каштанами, она сжимала чемодан с фамильным серебром — подарок для семьи Ферита, чей особняк с мраморными лестницами подавил её, как ошибка. «Ты будешь слушаться», — прошипела
Эмир, сын владельца автомастерской в районе Кадыкёй, каждое утро развозил клиентам отремонтированные машины. На переполненном пароме через Босфор он столкнулся с Лейлой — студенткой факультета архитектуры, которая роняла папку с чертежами. «Извините, я… это не испортилось?» — пробормотал он, помогая собрать листы с расчетами моста. Лейла, поправляя очки, фыркнула: «Если цифры смешались — придется
Айше, рыжая девчонка с облупившимся синим браслетом на запястье, копалаcь в старом сундуке деда после его похорон. Под грузой выцветших фотографий нашла потрепанную карту с отметкой возле причала Каракёй. "Эмир, смотри, тут про Чёрную жемчужину… Ту самую, про которую дед бредил перед смертью?" — спросила она соседа, вытирая пыль с пергамента рукавом футболки. Парень, перепачканный
Юсуф, студент-историк, подрабатывает в книжной лавке дяди Мехмета на узкой улочке Бейоглу. Среди коробок с потрепанными томами *Истории Османской империи* и запаха плесени он находит дневник 1960-х годов, засунутый под полку с турецким переплетом «Маленьких женщин». На первой странице — детский рисунок мечети и имя: Элиф. Вечером, разбирая груду *Divan şiiri*, Мехмет бросает: «Опять в старом
Эмир, 19 лет, в потёртой кожаной куртке, тащит коробку с автозапчастями через узкие улочки Бейоглу. На углу Хастанесар cтоит Лейла, 20, в синем платке и с потрёпанным учебником по архитектуре под мышкой. Их локти сталкиваются возле лотка с симитами. «Ты опять перегрузила сумку?» — хрипит он, подбирая её рассыпавшиеся карандаши. «А ты всегда так пристально смотришь на чужие учебники?» — бросает
Эмир ковыряет ржавый болт на двигателе «Тофаша» в своей мастерской в Фатихе. Жена Айше звонит с урока: «Опять отключили свет. Ты договорился с управляющим?» Он молчит, вытирая руки тряпкой, пахнущей бензином. Вчера на кухне висел счет за электричество — 347 лир. Озан, сосед по лестничной клетке, предлагает «быстрый заработок» за рулем: «Просто везешь коробки из Эминёню в Бешикташ. Ни вопросов, ни
Лейла, 17 лет, каждое утро покупает симит у продавца с тележкой возле парка Гюльхане. Ее маршрут в лицей проходит мимо мастерской отца-часовщика, где в витрине крутится старый курант с треснувшим циферблатом. Через месяц после смерти бабушки замечает странности: фрески на стене медресе меняют узоры, когда она нервничает, а в переулке за мечетью Сулеймание появляется дверь с ее инициалами.
Эмир, пятнадцатилетний парень из района Бейоглу в Стамбуле, каждое утро помогал отцу, Ахмету, разгружать ящики с анчоусами на рыбном рынке у Галатского моста. Запах соли и чешуи въелся в кожу, а старый велосипед с треснувшим седлом, на котором он развозил заказы, скрипел громче, чем крики торговцев: *"Балик свежий, прямо с моря!"*. Однажды Ахмет не вернулся с ночной рыбалки. В ящике под
Эджер, парень в мятом голубом галстуке, каждое утро толкался в переполненном автобусе до офиса в районе Кадыкёй. Его стол в колл-центре был завален стикерами с номерами: «Господин Демир звонил три раза — требует вернуть деньги за сломанный тостер», «Женщина с улицы Истикляль кричала про мошенников». В перерыве Лейла, соседка по кабинке, жевала симит и смеялась: «Вчера старушка спросила, как