Элис, учительница из Бруклина, замечает в метро женщину, идентичную ей внешне, но в кожаном пальто и с шрамом над бровью. «Кто ты?» — перебивая гул поезда, кричит Элис, но та исчезает в толпе, обронив синий конверт с цифрой «17». Дома Элис находит в почте чужой счет за хранение ящика на складе в районе Дамбо. Вскрыв его ночью, она обнаруживает пачку фотографий — все сняты в ее квартире, даты
Ласло Ковач, с потрескавшимися губами от ветра в нью-йоркском метро, зажал в кулаке смятый конверт с фотографией сестры. «Ты здесь два месяца, а уже пахнешь бензином из автомастерской», — бросила Мария, польская официантка, когда он пытался заказать кофе, путая слова. Его комната в Бронксе — матрас на полу рядом с бойлером, на стене календарь с видами Будапешта, где красным обведена дата
Сэм Флинн, ворвавшись в пыльный серверный зал заколоченной аркады, активирует лазерный сканер отца. Синий луч разрезает темноту, втягивая его в цифровую сеть, где неоновые мотоциклы оставляют шрамы на сетке арены. В сияющем шлеме с оранжевыми полосами он сталкивается с Кларой — стражем с треснувшим кодом на щеке. «Твой отец заперт за порталом», — бросает она, разбирая старый идентификатор с
Эдди Мэлоун, механик из Детройта, три месяца копался в гараже с протекающей крышей, пытаясь собрать портативный генератор из старых запчастей Ford. Его девушка Лена, учительница химии в местной школе, находила под кроватью гайки вместо носков и ворчала: «Ты хоть помнишь, как выглядит наша спальня без этой рухляди?». По вечерам они спорили в закусочной «Джейнс» — Эдди рисовал схемы на салфетках, а
Эмили Картер, 28 лет, каждое утро протирает пыль с картотеки в городской библиотеке Гленвью. Ее муж Джек, бывший капрал, пятый день подряд надевает поношенный пиджак и уходит на поиски работы — завод закрыли, в газетах вакансии зачеркнуты красным. На кухне с потрескавшейся плитки Эмили снимает кастрюлю с тушеной фасолью. «Сквош кончился, — бормочет она, разглядывая пустые банки из-под персикового
Марк Тэннер, 34 года, сидит в углу офиса на 14 этаже в Бруклине, разбирает стопку отчетов с пометками «СРОЧНО». Кофе из треснувшей кружки «Лучший папа» капает на график колебаний криптовалют. Эмили Чжоу, его ассистентка, тычет пальцем в экран: «Вчерашние данные по нефти противоречат твоей модели. Клиент звонил трижды». Марк грызет колпачок ручки, оставляя следы зубов на пластике. «Скажи им, что к
Джейк подтягивал шнурки на рваных кедах, пока ждал Лейлу у входа в старую оранжерею. Она всегда опаздывала, застряв в очереди за кофе с двойной пенкой. «Ты снова будешь снимать эти ржавые качели?» — спросила она, сунув ему стакан. Он кивнул, доставая из рюкзака камеру с треснутым объективом: «Они рухнут через месяц. Кто, кроме нас, это запомнит?». По пути к детской площадке они обходили лужи от
В кафе на углу, где неоновая вывеска мигает с перебоями, Майя, 22 года, перетирает чашки с трещинами. Ее сосед Итан, студент-программист, врывается с улицы: *«Ты видела, что у Рейчел во дворе? Там земля светится, как будто под ней лампы»*. Они бегут к дому пожилой художницы, где находят вмятины в почве, напоминающие символы из её старых эскизов. По пути сталкиваются с шерифом Келвином, который
Доктор Джон Ньюмэн в рваном халате с пятнами йоды шагает между койками полевого госпиталя где-то под Сан-Диего. Рядом — медсестра Эллен Грейвз, втихаря жующая сэндвич с тунцом. «Сержант Моррис, снимите сапог, пока гангрена не съела вторую ногу», — бросает Ньюмэн, разворачивая бинты. В углу юный санитар Лукас роняет поднос с ампулами, стекло хрустит под ботинками. «Опять полчаса уборки», —
Мишель Майлз, пятнадцатилетняя ученица средней школы Риджвью, случайно запускает реакцию в заброшенной лаборатории за спортзалом. Она смешивала остатки реактивов из разбитой колбы, пытаясь воссоздать формулу для доклада по химии. Вспышка зеленоватого дыма — и из тумана возникают три клона в таких же рваных джинсах и фиолетовой кофте с кофейным пятном. «Ты что, ксерокс включила?» — хрипит ее друг
Ардиан Крашини, контрабандист с потрескавшимися от ветра губами, возил сигареты через разбитые дороги между Приштиной и Тираной. В кафе «Дрити», где официанты знали его заказ — двойной эспрессо и бурек с мясом — к нему подсел Лек Брегу, в пальце которого навсегда застрял запах дешевого табака. «Твои сигареты — как детские игрушки, — хрипел Лек, разминая в руке кусок смятой фольги. — В Нью-Йорке
В старом районе Лос-Анджелеса, под мостом, где пахло жареными орехами и бензином, 17-летний Джейк чинил пробитый бак своего мотоцикла «Ямаха-80». Он развозил контрафактные медикаменты для подпольного доктора Мартинеса, прятавшего клинику в бывшем автосервисе. «Сколько раз говорить — не свети лицом на камеры у станции», — бормотал Мартинес, заклеивая пластырем порез на руке Джейка. В ту же ночь