Анна, метеоролог с обветренными руками, дежурила на станции под Выборгом, когда датчики зашкалили от резкого подъема воды в реке. Через разбитое окно увидела УАЗ с синей полосой — Максим, в сапогах по колено, ворвался внутрь, оставляя следы ила на полу. «Собирай барометры и беги! Через полчаса тут будет метр воды», — бросил он, хватая её за локоть. Она вырвалась: «Не могу — данные замерзли,
Ольга, 28 лет, работает менеджером в московской риелторской конторе на Тверской. В метро она постоянно сталкивается с Андреем, инженером из подмосковного Реутова, который каждое утро везет в офис коробку с инструментами. Однажды он помогает ей поднять рассыпавшиеся документы у эскалатора, а через неделю приносит в кафе «Пушкинъ» чековую книжку, забытую ею на сиденье. «Вы специально меня
Лида, в синей куртке с отслоившейся кожей, сидит на табуретке у станции «Спортивная», рисует карандашом пожилого мужчину с собакой. Он ворчит: *«Ты глаза слишком большими делаешь, у меня они щёлочкой»*. В подвале на улице Радищева, 15, Артем клеит на ржавую трубу холст — пытается повторить портрет матери по памяти, но краски пузырятся от сырости. Его соседка Марина, пахнущая лаком для ногтей,
Анна копалась в коробках с бабушкиными вещами на даче под Звенигородом, когда наткнулась на конверт с выцветшей фотографией. На обороте чернилами было выведено: "Лавка на Старом Арбате, спросите Фёдора Кузьмича". В Москве она нашла полуподвальную лавчонку с вывеской "Антиквариат", где за прилавком дремал лысый мужчина в жилетке с пятном от кофе. "Вам чего?" —
Надежда, 16 лет, втискивается между школьными учебниками и кастрюлями в хрущевке на окраине Нижнего Тагила. Отец, Виктор Степанович, после смены на вагоностроительном заводе заваливается на диван с банкой «Охоты», бубня про задержку зарплаты. Младший брат Сашка, глуховатый от осложнений после скарлатины, тычет пальцем в учебник географии: «Надь, а Волга точно впадает в Каспийское?» Вечерний
Максим Ларин, худой парень в очках с треснувшей дужкой, три дня не спал, отслеживая транзакции "Восточного кредита". В съемной однушке на окраине Питера пахло перегоревшим блоком питания и дешевым кофе "Якобс". Он тыкал пальцем в монитор с царапиной от кошачьего когтя: "Смотри, Игорь, тут дыра — как канализация в хрущевке". Его напарник, бывший сисадмин из
В Ленинграде, 1946-й. Майор Игорь Климов, в шинели с выгоревшими петлицами, копается в папке с донесениями. Рядом капитан Лидия Семенова, стирая пальцем копоть со стекла керосиновой лампы, бросает: «Штабсарцт Вальтер Беккер — его видели в Риге. Работал кочегаром, но след простыл». Климов разминает папиросу, кроша табак на карту Прибалтики: «Надо ехать. Там ещё снега по пояс, но местные помнят…» В
Света, 11 лет, въезжает в детдом под Красноярском в марте. Мать погибла в ДТП с пьяным водителем, отец Сергей — на зоне за кражу тракторных аккумуляторов. В комнате с жёлтыми обоями девочка кладёт под подушку потрёпанное фото: мать в платке кормит кур, на заднем плане — покосившийся сарай. Воспитательница Татьяна Николаевна, бывшая медсестра, замечает синяк на локте: «Опять через забор?» Света
Андрей Соколов приезжает из армии в обшарпанную пятиэтажку на окраине города. Отец, Николай, в гараже с запахом бензина ковыряется в двигателе «Волги» — обещал починить соседу за тысячу, чтобы отдать часть долга Глебу Захарову. «Ты чего влез?» — Андрей тычет пальцем в расписку с печатью ломбарда. Николай отмахивается: «Сам знаю, когда верну». На кухне мать перебирает квитанции за свет, под
В мастерской на окраине Москвы Андрей Сомов, бывший реставратор, смешивает краски, пытаясь скопировать этюд Врубеля. За окном — промзона, гудят грузовики. На полу валяется пачка сигарет «Беломор», пустая банка из-под кофе. В дверь врывается Елена, галеристка в меховой куртке: *«Твой „Шишкин“ прошел экспертизу. Но если хочешь есть дальше, берись за Серова — у клиента срочный заказ на парижский
Анна, аптекарша с улицы Советской, разминулась с покупателем из-за треснувшей плитки у входа. Ржавая касса гудела, пока она пересчитывала сдачу — не хватало 200 рублей. В тот же день Максим, в черной кожаной куртке и с чемоданом из искусственной кожи, заказал эспрессо в кафе "Рассвет". Его BMW с московскими номерами припарковался под покосившимся рекламным щитом лекарств. "Твоя
Сергей, водитель 47-го маршрута, каждое утро протирал лоб ладонью, пока автобус грелся в гараже на Лиговском. В кабине пахло маслом и сырым ковриком. «Серега, опять кофе вместо яичницы?» — хрипел механик Виктор, затягиваясь у гаража. «Сытнее не станешь», — бурчал Сергей, закусывая сухим пряником. Вечером он возвращался в двушку на Ржевке: треснутая кружка на подоконнике, голубой свет телевизора