Якуб, механик из деревни под Люблином, нашел в кармане старой куртки ключ от заброшенной мельницы на окраине леса. Внутри, среди ржавых цепей и разбитых жерновов, он обнаружил дневник 1943 года с записями на идише: *"Они ходят за мной. Даже когда топлю печь, слышу их шепот в трубе"*. На следующее утро его соседка Алиция, которая торговала солеными грибами на рынке, показала ему синяки
Женщина-прокурор, стремясь раскрыть запутанное дело о налёте на банк, обращается за помощью к отставному офицеру полиции. Этот шаг открывает перед ним возможность вернуть себе утраченную жизнь при условии, что они смогут вместе разгадать эту загадку. Между прокурором и офицером устанавливается динамичное партнерство, полное вызовов и неожиданностей. Их поиски правды переплетаются с личными
В варшавском районе Прага Агата, студентка-историк с подработанным локтем на пиджаке, случайно находит в подвале кафе *Pod Białym Orłem* потрёпанный дневник 1947 года. На страницах — записи о её покойной бабушке, Зофии, и невыясненных долгах перед семьёй со стороны местного чиновника. «Ты уверена, что хочешь копать в этом?» — спрашивает Мацек, её друг-бариста, протирая кружку с потёртым гербом
В Варшавском районе Прага Марек, разнорабочий с обветренным лицом, таскает мешки цемента на стройке у моста Святого Креста. Каждый вечер он заходит в бар «У Збышка», где за пивом «Живец» спорит с другом Кшиштофом о футболе. «Опять твоя спина? — хрипит Кшиштоф, закуривая «Мальборо». — У меня после развода с Катей хоть мозги не трещат». Марек молча ковыряет в татуировке на предплечье — силуэте
Вроцлав, 1965-й. Казимеж Войцех, слесарь с завода Hutmen, находит в цеху свёрток с письмами на немецком — адресованы Эриху Брауну, бывшему начальнику, исчезнувшему в 45-м. В общаге на Свидницкой, 8, его соседка Зофья, студентка-химик, чинит радиоприёмник: "Ты опять лезешь в чужие ящики? Завтра милиция придёт — и нам конец". Казимеж прячет письма под половицу, рядом с фотографией отца в
В Бухаресте, в полуразрушенном здании бывшего института аэронавтики, группа учёных из пяти стран собирает прототип лунного модуля. Микаэла, румынский инженер с татуировкой созвездия Лебедя на запястье, чинит старый советский генератор, ворча: *«Если Карло не перестанет пить кофе из моей кружки, я припаяю его к стулу»*. Итальянец Карло, в заляпанном маслом комбинезоне, возится с проводкой, споря с
Кася застряла в пробке на мосту Понятовского, опоздав на презентацию в креативное агентство. В офисе, пока коллеги обсуждают нового арт-директора Яна, она крадёт печенье из кухни, вспоминая вчерашний разговор с Томашем: «Ты вечно ставишь работу выше нас». Вечером в баре «PiwPaw» Анита разливает крафтовое пиво, споря с барменом Олаком о том, кому убирать столики. Её бывший Мацек звонит в 23:00:
В Праге, рабочем районе Варшавы, Зося Рудник, студентка-реставратор, подрабатывает чисткой кирпичей от граффити в полузаброшенном дворе на Улице Окоповой. За ржавым гаражом она находит замурованную нишу с потрескавшимся блокнотом на немецком и ключом с выцарапанными буквами "W-44". Вечером, в зале библиотеки на Томашевской, ее друг Марек, слесарь из трамвайного депо, проводит пальцем по
В Киеве, возле завода «Арсенал», Люда Корченко, 23 года, находит в груде мусора ржавую статуэтку носорога. Забирает домой в хрущёвку на Лесном массиве. На следующий день статуэтка начинает вибрировать, а на экране её ноутбука всплывают координаты: 50.4504° N, 30.5234° E — центр города. "Люда, ты уверена, что это не глюк?" — спрашивает соседка Оля, разливая растворимый кофе. Вместе едут
Марчелло, грузчик с неаполитанского порта, находит в ящике с бананами потёртый блокнот с польскими записями. «*Черт, опять контрабанда?*» — бормочет он, разглядывая зарисовки кораблей и координаты в районе Гданьска. Тем временем в Кракове Аня, реставраторша из музея на ул. Св. Яна, получает письмо от тёти из Сицилии: «*Старый дом в Венеции продают. Твоя мать что-то спрятала там перед отъездом.*»
В Кракове Якуб, помощник в букинистической лавке на улице Гродзкой, случайно вытряхивает из старого тома Мицкевича потрёпанный дневник 1947 года. На кухне хрущёвки, разбирая записи о послевоенном восстановлении Вроцлава, он спотыкается о фразу: *«Замуровали вход в подвал костёла — пусть никто не найдёт, что мы там оставили»*. Рядом Магда, его соседка-студентка Академии искусств, растирает
Адам, Эва и их сын Павел приехали в деревянный дом у озера, доставшийся им после смерти дяди. В прихожей пахло сыростью, а на кухне треснула плитка под ногой Эвы. Павел, ковыряя крошки на обеденном столе, спросил: «Почему окна такие мутные?» — «Не чистили годами», — бросила Эва, разбирая коробки с ржавыми гвоздями и пожелтевшими газетами. Ночью Адам услышал капанье воды из подвала — спустился с