Ли Минь, 28 лет, прилетает в Шанхай после шести лет жизни в Нью-Йорке. Её встречает мать, Цзян Хуа, в аэропорту Пудун с банкой домашних солений из редьки. «Твой отец снова заложил фамильный чайник», — бросает она, закуривая сигарету в машине. Ли Минь снимает комнату над лапшичной в старом квартале, где по утрам слышен стук ножей по тесту. Она пытается договориться с местным поставщиком тканей,
В деревне у излучины Янцзы Ли Сяо, плотник с шершавыми от смолы пальцами, каждое утро чинил рыбацкие лодки, пока его младшая сестра А-Хуа собирала хворост для очага. За рисовыми полями, заросшими влажным тростником, Чэнь Цзинь, бывший солдат с шрамом через бровь, тренировал подростков метать бамбуковые копья: *«Целься ниже ребер — там доспех треснет»*. Вечером у колодца старейшина Лю ворчал,
Чжан Чуфань, парень лет двадцати, копался в коробках с барахлом на складе дядиного магазина. Наткнулся на деревянный ящик, забитый старыми монетами и обрывками шелка. Внутри — черная печать с трещиной, пахнущая гарью. "Эту штуку лет пятьдесят никто не открывал", — пробормотал он, протирая пыль рукавом. Печать вдруг впилась в ладонь, оставив шрам в виде змеи. Ночью в переулке за
Сяо Линь, 17 лет, каждое утро протирает стойку в семейной чайной «Бамбуковая тень» на переулке Хуансин. Вентилятор с треском гонит горячий воздух, смешивая запах жасминового чая с ароматом масла из жаровни у соседского ларька. Юй Фэй, новенький из Нанкина, впервые заходит с разбитым чемоданом — его отправили к тёте после ссоры с отцом. «Здесь даже сахар в чай кладут как будто нарочно медленно», —
Ли Вэй, 24 года, каждую ночь таскает коробки с лапшой в закусочной на окраине Шанхая. После смены забирается на крышу пятиэтажки, где соседский дог по кличке Хэйбао воет на луну. «Опять твой концерт?» — бросает Ли, закуривая. Собака тычется мордой в его рваный рюкзак с наклейкой мертвой рок-группы. Там лежит потёртая тетрадь со стихами, которые он читает вслух, пока ветер треплет листы. Внизу, у
В деревне Циньшуй Ли Вэй, парень в засаленной кепке, каждое утро проверяет грядки с бататом. Его отец, Чэнъюнь, ковыряется в двигателе старого трактора, бурча: «Опять ремень порвался — на рынок опоздаем». Соседка тётя Фан перебрасывает через забор мешок компоста: «Возьми, у меня куры весь участок изрыли — всё равно пропадёт». Ли Вэй отряхивает землю с рук, отвечая: «Спасибо, но у меня свои кроты
Цю Хуа, 14 лет, каждое утро покупает *даньтат* с яичным кремом у ларька возле станции метро Цим Ша Цуй. «Снова опоздаешь в школу, — ворчит продавец Ли, заворачивая пирожок в газету. — Вчера твой учитель звонил матери». По пути домой Цю натыкается на старую коробку с аквариумными рыбками, брошенную у мусорных баков за рестораном «Золотой дракон». Среди плавающих гуппи одна — с синей чешуей,
В степях западной Монголии 17-летний Баяр, сын пастуха Дархана, находит в расщелине скалы яйцо с сине-зелёными прожилками. Вместо того чтобы отнести находку в местный музей Улгий, как советует отец («*Лежалое — чужое, сынок. Спроси у стариков, может, проклятое*»), он заворачивает его в шерстяной платок и прячет под дырявым сундуком в юрте. По ночам яйцо гудит, как ветер в трубе печи, а на третий
В Маниле рыбак Луис собирает пустые бутылки из-под масла в заливе, пока его соседка Тереза чинит сети, ворча: «Раньше тут окуней ловили, а теперь — мусор». В Шанхае инженер Вэй фиксирует утечки химикатов из трубы завода «Синьлун» — в отчете пишет «норма», но вечером в баре шепчет коллеге: «Через месяц здесь рыбу даже кошки есть не станут». В Мумбаи студентка Ананья снимает на телефон свалки возле
Ло Цзыхao, следователь из отдела тяжких преступлений, находит в кармане жертвы — пожилого владельца лавки специй в Монг Коке — обрывок квитанции с номером счета из банка HSBC. Его напарница, Чэнь Мэйлинь, замечает следы белой краски на ботинках покойного, хотя лавка выкрашена в красный. «Этот счет принадлежит не ему, — говорит она, разглядывая камеры на перекрестке Кэмберленд-роуд. — Кто-то
Ли Вэй, в засаленной куртке от *Xingfu Factory*, получил смс с адресом в порту. В кармане — квитанция на лечение матери с печатью *Госпиталь №3*. На разбитых бетонных плитах уже стояли двое: Чжан Юн, водитель *BYD* с татуировкой карпа на шее, и Сяо Мэй, щурящаяся в телефон через треснувшее стекло. "50 тысяч юаней — не шутка. Играешь?" — Чжан пнул ржавую банку. Ли молча показал смс, где
В Чэнду, 1943 год. Чжан Сяофэй, бывший учитель, и Лян Ган, слесарь с вокзала, собирают группу из портовых грузчиков и уличных торговцев. Их первая операция — подрыв японского склада боеприпасов возле чайной «Золотой лотос». Сяофэй мастерит взрывчатку из украденного тротила, спрятанного в бочках с соевым соусом. «Если поймают — сожгут заживо, как Ли Вэя в прошлом месяце», — бормочет Лян Ган,