Марко, владелец полуразвалившегося бара в Трастевере, каждое утро вытирал стойку с царапинами от стаканов. Его младший брат Лука, в потёртой кожанке, требовал долю от продажи родительской квартиры: *«Папа хотел, чтобы я открыл мастерскую. Ты даже не пришёл на похороны — теперь расплачивайся»*. В это время жена Марко, Анджела, в квартире над баром, чистила артишоки, слушая, как их дочь Софи спорит
Алессио, 22 года, чинит мопед во дворе дома на via Garibaldi. Его младший брат, Нико, 17, крадет из его кармана мелочь для автомата с газировкой у школы. Отец, Винченцо, таскает ящики с лимонами на рынок, пока его сестра Мария ругается с поставщиком сыра: *«Ты мне пармезан с плесенью подсовываешь, как последней дуре!»*. По вечерам все едят пасту с анчоусами, а Нико прячет под столом учебник по
В Милане Лука Феррари, инженер-энергетик, находит в кармане пальто записку с координатами — 45.4654° N, 9.1859° E. Это кафе возле Дуомо. За столиком Эмили Дюваль, журналистка из Парижа, щелкает зажигалкой, не закуривая: «Ваш коллега из Берлина слил данные о газопроводе. Ищите пробелы в чертежах». Лука вспоминает вчерашнюю встречу с Йоханном Шмидтом, который поправлял очки, говоря о «технических
Лука Монтесини вернулся в родную деревню после десяти лет на стройках Милана. Его отец умер, оставив оливковую рощу у подножия холма, которую Донато Риччи, владелец консервной фабрики, уже обнес колючей проволокой. "Ты опоздал, Лука, — усмехнулся Донато, поправляя шляпу, — здесь теперь мои саженцы". Лука молча отрезал проволоку кусачками, найденными в ржавом сарае, где до сих пор пахло
Лука, 16 лет, каждое утро бежит вдоль неаполитанского порта, объезжая грузовики с рыбой. Его отец, Антонио, чинит моторы старых катеров в доках — руки в мазуте, ругань сквозь сигаретный дым. «Ты опять эти бутсы протер? — бросает он сыну за завтраком, разминая газету с заметкой о местном турнире. — Мячом сыт не будешь». Лука прячет под стулом рваный мяч, украденный месяц назад у ребят из квартала
Жюльетта Леруа, в потёртых кедах и синем фартуке, каждое утро толкалась в очереди у фабричных ворот. Её комната в пятиэтажке пахла жареным луком, а соседка снизу стучала шваброй, если Жюльетта включала радио после десяти. Однажды в булочной на углу она уронила паспорт, который подняла девушка в шёлковом шарфе: «Жюльетт Делакур? У меня тоже так зовут тётку». Через два дня Леруа нашла в сумке чужую
В Тоскане, в монастыре Сан-Кристофоро с треснувшими стенами от жары, епископ Альдо Моронелли каждое утро поправлял рясу, зацеплявшуюся за ржавый гвоздь у алтаря. Его племянница Лючия, 22 года, в платье с выцветшими ромашками, убирала спальню дяди, когда под половицей с щербатыми досками нашла кожаную тетрадь. «*Padre Антонио… прости за то, что скрывал*», — прочла она дрожащим шепотом,
Лука, парень в заляпанном маслом комбинезоне, копался в двигателе старого «Фиата» у гаража на окраине Римини. Его сестра Мария, медсестра в местной поликлинике, принесла ему бутерброд с прошутто: «Съешь, а то опять упадёшь в обморок от голода». В соседнем доме синьора Роза каждый вечер выставляла на подоконник горшок с базиликом, ворча на шум мотоциклов. Однажды Лука нашёл в бардачке машины
Антонио Марчелло приземляется в аэропорту Кеннеди с чемоданом, перевязанным веревкой. В кармане — конверт с адресом двоюродного брата в Бруклине. Таксист хмурится: *«You say «Бронкс»?»* Антонио тычет в бумажку: *«No, Brooklyn! Via… street»*. Квартира брата — две комнаты с запахом лазаньи и сигарет. Вечером он звонит матери из таксофона: *«Ма, тут лифты сами двери открывают… Да, работу найду»*. На
Сисси, в простом льняном платье с заплаткой на локте, гонит коз через заросшую чертополохом тропу возле озера Гарда. Её старший брат, Людвиг, кричит из кузницы: *«Эй, мечтательница! Мать велела к полудню сыр в погреб убрать»*. Девушка, спотыкаясь о корни оливы, бежит к дому, где уже ждет карета с венским гербом на дверце. Франц, в мундире с начищенными пуговицами, поправляет галстук: *«Вам… вам
Сандокан, в красном тюрбане, затупленным кинжалом царапает карту на столе из бамбука. Его правая рука, португалец Янес, в потёртом жилете с серебряными пуговицами, раскладывает порох по холщовым мешкам: *"Брук снова перекрыл реку. Говорят, его солдаты меняют ружья на опиум у контрабандистов с Суматры"*. В порту Саравака малайские рыбаки шепчутся о казнённом мальчике, который украл
Клаудия Монди в белом халате с выцветшим пятном на рукаве каждый день шагает от общежития сестёр к госпиталю в городке Брессаноне. По утрам она забегает в кафе "Эльвира", где повар Джузеппе суёт ей в карман свёрток с печеньем: "Для мальчиков с переломами, понимаешь?" В палате №3 раненый лейтенант Риккардо Орсини, перебирая чётки, просит сменить повязку на ноге: "Вы точно