Анна, работница дрезденского порта, в июне 1953-го тайком передает письма через капитана баржи — брат в Западном Берлине не отвечает третий месяц. На складе она сталкивается с Томасом, молодым лейтенантом МГБ, проверяющим грузы на предмет «западной пропаганды». «Опять без перчаток?» — бросает он, замечая чернильные пятна на её руках. По вечерам Анна чинит велосипед отца, слушая радиостанцию из
В берлинском участке Джек Уолкер, детектив с мешками под глазами от трех бессонных ночей, размазывает холодный кофе по бумагам. Новое дело — тело Марты Шульц, 58 лет, нашли возле озера в Тиргартене, в руке зажата записка с цифрами «17-05-84». Лена, его напарница в потертой кожаной куртке, тычет пальцем в фото: «Это же почерк из дела твоего отца, 80-е. Ты что, не видишь?» Джек отмахивается, но
Лиза, 27 лет, раскладывает книги в мокрой униформе городской библиотеки на Фридрихштрассе. На столе — кофе с молоком и бутерброд с ветчиной, завернутый в вощёную бумагу. Дождь стучит в запотевшие окна. Вечером, проходя мимо заброшенной типографии в Кройцберге, она спотыкается о ящик с письмами 80-х: открытки из Дрездена с адресом «Эрих Браун, Zimmer 24». В углу — детский рисунок лодки с надписью
Лина, 27 лет, разбирает коробки в подвале антикварной лавки на окраине Берлина. Среди старых газет и потёртых книг натыкается на конверт с выцветшей фотографией греческого острова и ключом, обмотанным ниткой. «Это не из партии с балканского аукциона», — бормочет она, переворачивая снимок. На обороте — координаты и подпись «Αθήνα, 1989». По дороге домой, в переполненном U-Bahn, она звонит брату
Лукас, худощавый бармен с татуировкой в виде ворона на запястье, каждое утро разгружал ящики с пивом за *Café Blau* в берлинском Кройцберге. В четверг, когда дождь заливал мостовую, он наткнулся на Оливера — новичка-официанта, который пытался открыть замок служебного входа ключом от своей старой квартиры в Лейпциге. «Ты что, специально приехал сюда, чтобы сломать дверь?» — хрипло рассмеялся
Лена Штраус, инженер-электротехник из Берлина, обнаруживает в старом трансформаторе на заброшенной подстанции в Кройцберге зашифрованные схемы. Ее сосед Йонас, студент-кибернетик, расшифровывает их как чертежи энергетического оружия. «Это не просто провода, Лена. Тут целая сеть по всему Балканскому полуострову», — бормочет он, листая файлы с метками Афин и Салоник. Тем временем в Бруклине Майлз
Ули Фанк сидит в берлинской квартире с пожелтевшими шторами, разбирает папку с пометкой «Дело №237». Звонит Катрин Бекер, её голос хрипит из-за помех: «В архиве нет ни одного снимка с вокзала Шарлоттенбург за 14-е. Следов Шмидта — как не бывало». Он перебирает билеты на поезд Берлин—Люксембург, замечает одинаковое время отправления — 23:15. В пепельнице три окурка, на столе — кружка с остатками
В Будапеште электрик Мартон Варга, затягивая потуже ремень на промасленной куртке, обнаруживает в трансформаторной будке на площади Ференца странные микросхемы, припаянные к счетчикам. Его подруга Жофия, лаборантка в химтехникуме, через знакомого из *MVM Group* узнает: устройства фиксируют не расход энергии, а колебания магнитного поля. «Кому это нужно? Ты же видел, как Эржебет с третьего этажа в
Лиза, сжимая в руке потёртый ключ с гравировкой *K-72*, пробирается через заросший бурьяном двор на окраине Берлина. Её младший брат Марк, в кожаной куртке с оторванной молнией, ковыряет ножом ржавую дверь подземного бункера: «Бабушка точно тут прятала чемодан?» Внутри они находят пачку писем 1989 года, фотографию женщины в платье цвета *фирнисгрун* и карту с отметками у станции «Варшауэр
Лиза, переехавшая в берлинскую хрущевку из Дрездена, в первый же день разбила вазон на лестничной клетке, пытаясь протащить диван-книжку. Сосед снизу, Томас — лысеющий программист с татуировкой Depeche Mode на запястье, — вышел на шум, держа в руках миску с картофельным салатом. *«Ты хоть осколки соберешь, или мне теперь в тапках стекло искать?»* — бросил он, но через минуту уже тащил её коробки,
Мика, молодая реставраторка из Берлина, случайно обнаруживает в старом комоде, купленном на блошином рынке у Александерплац, пачку писем 1947 года на смеси идиша и иврита. В углу одного листа – печать с надписью «Нетив» и схема тоннеля под разрушенным заводом в районе Кройцберга. Её сосед-пенсионер, Гюнтер, бывший сапёр, замечает чертёж за чашкой эрзац-кофе: «Этот тоннель завалило в 49-м. Там не
В Мюнхене, 1932 год. Йозеф Геббельс, поправляя очки, диктует секретарше текст листовки: *«Завтра на Бисмаркштрассе — флаги, факелы, никаких полумер»*. В углу комнаты Эрнст Рём, чистя ногти перочинным ножом, бросает Гиммлеру: *«Твои эсэсовцы спят с пистолетами под подушкой? Мои штурмовики давно взяли районы без твоих бумажек»*. На кухне партайгеноссе в потертых кителях пьют дешёвый шнапс,