Оливия копается в подвале дома своей покойной бабушки в городке Редмонд, штат Мэн. Завалы коробок с потрескавшимся скотчем, запах сырости и пыли. Под старыми вязаными свитерами она находит конверт с выцветшей фотографией: молодая женщина в платье с рюшами стоит рядом с мужчиной в форме у вывески "Кафе Мэйзи". На обороте — каракули: "Лоретта и Джозеф, 1968". В кафе "У
Эми Бренер, судья окружного суда Чикаго, каждое утро начинала с проверки списка дел — убийства, кражи, ДТП. В судейской комнате пахло старыми книгами и лавандовым освежителем. Секретарша Марси стучала в дверь: «Дело № 45-67 перенесли. Адвокат Уолш опять задерживается». Эми кивала, пряча флакон с таблетками в ящик стола, поверх папки с фотографией сына Криса. Вечером дома Томас, её муж, разогревал
Грейс Фрейзер находит окровавленный молоток в коробке с инструментами мужа, спрятанной за старыми лыжами в их гардеробной. Джонатан, онколог из престижной клиники Mount Sinai, в это время пропадает — не отвечает на звонки, оставив сына Генри одного в школе Spence. Сильвия, подруга Грейс, в кафе на Мэдисон-авеню шепчет: «Твой папа — Фрэнклин Райнхардт. Если не хочешь адвоката, пусть сам прилетит
Лиам Карвер, детектив из нью-йоркского отдела по тяжким преступлениям, после удара по голове во время погони за подозреваемым начал видеть обрывки воспоминаний жертв. В расследовании убийства учительницы в Бруклине он нашел под ковром в гостиной обгоревшую фотографию с надписью «Прости» на обороте. Его напарница, Мора Салливан, закатив глаза, бросила: «Ты опять в своём режиме Шерлока?» — но взяла
Кейт, 17 лет, переезжает с младшей сестрой Джейд и другом Заком в старый трёхэтажный дом в пригороде Сиэтла, купленный её отцом-антикваром за бесценок. В первую ночь Джейд натыкается на запертую комнату в подвале с выцарапанными на двери инициалами "Э.Б.", а Зак замечает, что проводка в стенах выглядит как переплетённые волосы. "Тут холоднее, чем в морозильнике", — бормочет
Сара, учительница из Санта-Терезы, каждое утро покупает *cafezinho* в ларьке у станции Лапа. Её сестра Луиза, официантка из бара в Копакабане, исчезает после смены, оставив в раздевалке рваную сумку с чеком из аптеки и ключом от неизвестной квартиры. Сара пробирается в комнату Луизы, находит под кроватью коробку с письмами на имя местного депутата Карлуша Алмейды — в них угрозы о сносе фавелы. В
Лена, пятнадцатилетняя курьерка на роликах, каждое утро объезжала кварталы Бруклина с сумкой, полной конвертов от местного таинственного заказчика — старика Элвиса, владельца лавки радиодеталей. Ее младший брат, Мило, вечно копался в старых компьютерах в подвале их дома, пытаясь расшифровать странные коды, которые приходили на дискеты с меткой «М.И.Р.». Однажды в посылке Лена нашла ключ-карту с
Миа, пятнадцатилетняя, нашла треснувшее зеркало в подвале своего дома на Элм-стрит, 12, заваленное коробками с мамиными старыми платьями. На обратной стороне стекла — царапины, похожие на буквы: «Л.К. 1994». Когда она прикоснулась к трещине, в отражении мелькнула девушка в синей кофте, как у Мии, но с шрамом на щеке. «Ты кто?» — выдохнула Миа. «Лора. Мы связаны», — ответил голос, будто
Элиас копошится в своей бруклинской квартире над раскрытым чемоданом, где среди пыльных флаконов и пожелтевших контрактов лежит карта с отметками. За окном грохочет поезд, а он считает монеты с выцарапанными инициалами — плата за прошлую сделку. В дверь стучит Лина, ее пальто пропахло больничным антисептиком. "Мой сын... они говорят, шансов нет", — голос дрожит, она протягивает
Лайла, 22 года, в синей куртке с потрепанными рукавами, рисует граффити за углом старой прачечной в Бруклине. Каждое утро она покупает кофе в автомате на углу 5-й улицы — черный, два сахара, — пока не сталкивается с Джейкобом, 25-летним барменом из «Грин Игла», который тащит ящик с пустыми бутылками. «Эй, птицы на стене — твои?» — спрашивает он, вытирая ладонь о фартук. Она кивает, не отрываясь
Дэн Хок, детектив с рыжими волосами и привычкой теребить медный медальон на шее, расследует исчезновение девушки из паба в Сохо. Его напарница, Эмили Кларк, ворчит: *"Опять будешь трогать её расческу и делать вид, что всё понял?"* Он молча опускает пальцы на зубцы пластика — в глазах мелькают обрывки: мокрый асфальт, чьи-то чёрные ботинки, запах гвоздики. Поиски приводят их на склад у
Эмир, 17 лет, моет столики в семейном кафе на узкой улочке Стамбула, когда замечает Айше — новую официантку в застиранном фартуке. «Ты тоже на лето устроился?» — бросает она, протирая поднос с остатками рахат-лукума. Он кивает, поправляя кепку с выгоревшим логотипом газировки, и замечает, как её рука дрожит, когда ставит стаканы с айраном. По вечерам они крадут курабие из подсобки, смеются над
