Представь: девушка из богатой семьи, вся жизнь перед ней — ан трах-тибидох! И тут бац — слепота. Ну всё, думаешь, конец? А вот фигушки! Она в музыку уходит с головой, струны щиплет так, что мурашки по коже. Но вот загвоздка — влюблена в парня, который у них в доме слугой работает. А признаться не может, понимаешь? Весь этот бардак в голове: «Я же неполноценная, кому я такая нужна?» А этот
Вот, представляешь: ноябрь 1943-го, Черчилль собрался провести уик-энд где-то в глуши Норфолка — тихие деревушки, живописные луга… Ирония в том, что именно эта поездка чуть не стала для него роковой. А все потому, что Гитлеру, видимо, в один из вечеров приспичило устроить грандиозный трэш. «А давайте похитим британского премьера!» — должно быть, бухнул он коньяку и выдал идею, от которой даже
Знаешь, как бывает — прилетаешь ты в жаркую Африку к подружке-миллионерше, а там такое творится… Эммануэль, эта красотка-модель, видимо, думала, что едет на курорт — пальмы, коктейли, спокойствие. Ан нет! Кристал, ее подруга, после развода засела в египетской вилле с дочкой Магдой. И все бы ничего, да только хипповатый Антонио, любовник хозяйки, вечно шляется по саду с гитарой — ну ты понял, типа
Ох, помнишь эти старые фильмы, от которых сперва мурашки, а потом смех сквозь пальцы? Вот есть же одна картина... Ну та, где дом будто живой, а из каждого угла щелкают зубастые тени. Брр, даже сейчас вспоминаю — подушку в обнимку смотрела, честное слово! Особенно эта сцена в подвале, где фонарик гаснет... Ты ж знаешь, я обычно не из трусливых, но тут аж ноги под креслом замерли, будто в бетон
Знаешь, есть одна история — старая, но до сих пор щемит сердце. Помню, как в детстве наткнулся на неё случайно: два ребёнка, обычных, как мы с тобой, вдруг отправляются сквозь туман и звёзды искать какую-то волшебную птицу. Смешно, да? То ли фантазия, то ли сон. Но там всё не просто так — за каждым поворотом спрятано что-то важное. То ли о смерти намёк, то ли о том, как хрупко счастье... А ведь
Знаешь, иногда натыкаешься на старые экранизации классики — и дух захватывает от того, как они умели передать атмосферу без всех этих спецэффектов. Вот недавно пересматривал один такой спектакль по Пушкину… Ты ж помнишь, да? Там эта история про честь, любовь и пугачёвский бунт — вроде бы школьная программа, но как же они её оживили! Особенно поразил актёр, который играл Гринёва — такой прямой
О, это жесткая история, знаешь? Парень, еще совсем сопляк, накурился до зеленых чертиков — и врезал мусору насмерть. Ну типичный кошмар любого отца, да? Жак, его батя, ломается весь: ищет зацепки, чтоб сына от тюрьмы отмазать. Вроде бы даже вдову убитого почти уговорил — женщина, представляешь, почти готова была простить! Но тут как гром среди ясного неба — журнализды раскапывают, что сам Жак
Представь: рокер, который ещё вчера сводил с ума стадионы, а сегодня проваливается сквозь сиденье бара, утопая в стакане. Джон — этот самый «вчерашний кумир» — уже даже не пытается притворяться, что контролирует свою жизнь. Концерт? Позорный провал, после которого он, спотыкаясь, заваливается в какой-то подвальный клуб. И там... Боже, эта девчонка! Эстер — не гламурная поп-дива, а огонь в
Представляешь, обычная хэллоуинская ночь, а эти четверо придурков решили, что нарядиться клоунами — гениальный план. Ну серьёзно, клоуны! Как в дешёвых ужастиках. Цель — запугать какого-то мажора-застройщика, который, видимо, им кость в горле стоял. Типа, «пошутим, он обосрётся и отстанет». Прикинь, даже его девушку с собой прихватили — усыпили, уволокли, а самому бедолаге по черепушке настучали.
Вот, представляешь, жутковатая история: полковник ЦРУ Маккензи — такой вот этакий «спасатель мира» в пиджаке с начищенными пуговицами — вдруг узнаёт, что в трансконтинентальном экспрессе Женева–Стокгольм затесался террорист. И не просто террорист, а ходячая биологическая бомба — лёгочная чума, от которой даже вакцины нет. Представляешь? Типа, все эти фильмы про зомби, но тут реально 70-е, и
Представляешь, 1920-е — эпоха, когда все вокруг будто взорвалось энергией. Страна тогда кипела в этом безумном котле «мирной» революции, а молодежь рвалась вперед, не зная ни усталости, ни компромиссов. Вот и наш Шура Севастьянов, газетчик до кончиков пальцев, жил на полную: статьи гнал как паровоз, митинги, ночные верстки… Казалось, его батарейки никогда не сядут. А потом бац — и любовь. Словно
«Представляете, на станции «Восток» — той самой, что вцепилась в геомагнитный полюс, как в последний якорь, — топливо кончилось почти полностью. Минус 72, а? Это ж не просто холод, это как будто сама смерть дышит тебе в спину! И вот, ребята с «Мирного» — ну, те, у кого совесть не помещается в спальнике, — собрали этот санно-гусеничный караван и попёрлись через всю белизну. Гаврилов ихний,
