В НИИ на окраине Москвы Андрей Казаков, инженер в потертом свитере с дыркой на локте, случайно выводит формулу сплава, который не берет коррозия. Его друг Дмитрий Соколов, лаборант с вечным запахом дешевого кофе от автомата в коридоре, первым видит расчеты: «Ты это серьезно? — тычет пальцем в графики. — Если это не ошибка, нам обоим крышка». Андрей прячет данные в синей тетради с облезлой
Логан Мерсье, 23 года, просыпается в своей квартире на окраине Монреаля с ожогом на левой ладони в форме цифры *7*. Под половицей в ванной он находит ключ от заброшенного почтового отделения в квартале Сен-Шарль, где раньше работал его отец. В ящике с номером *114* — папка с вырезками о пропавшем мальчике 1987 года, фото отца в форме почтальона и записка: *«Они слышат через стекло»*. На
Александр Барков приезжает в родной городок под Воронежем после дембеля. Отец, Николай, лежит с инсультом в квартире с облезлыми обоями. «Серёга и его братва сожрали всё… Завод, гараж…» — хрипит он, показывая на долговые расписки. На кухне — пустые бутылки из-под дешёвого портвейна, за окном ржавеют станки заброшенного цеха. В магазине у Лиды, сестры Саши, бандит Вадим требует «долю»: «До
Надя, официантка из киевской забегаловки «Смак», втихаря собирает мелочь в жестяную банку из-под кофе — деньги на операцию сестре. Лере, двенадцатилетней девочке с пороком сердца, врачи запретили даже смеяться слишком громко. Они живут в хрущёвке на Оболони, где балкон давно протекает, а обои желтеют от сырости. «Слушай, а ёлку поставим? Как в прошлом году, с шишками из фольги?» — Лера тычет
Джек Морган, программист из Чикаго с квартирой на 14-м этаже, заваленной пиццей в картонных коробках и проводами от старого компьютера IBM, каждую ночь подключается к серверу под кодовым названием *Neon Labyrinth*. Его соседка Лиза, студентка-нейробиолог, ворчит: «Опять твой монитор светит, как прожектор в три ночи». В сети Джек сталкивается с аватаркой в чёрном плаще — девушкой по имени Айрин,
Артём Григорьев, судья из Зареченска, каждое утро пил кофе из треснувшей кружки с надписью «Лучшему юристу-2001», пока разбирал дела в здании суда, где штукатурка осыпалась от ударов батареи. Его кабинет пахло плесенью и старыми папками, а на столе лежало дело о незаконной вырубке леса — фигурантом был Виктор Лозовский, местный предприниматель в кожаном пальто, чьи грузовики с соснами регулярно
Эмиль, студент-историк, подрабатывал в Королевской библиотеке, разбирая коробки с пожертвованиями. В потрепанном фолианте 1892 года он наткнулся на акварель: дракон с бирюзовыми чешуйками кружил над силуэтом Стокгольмской ратуши. "Опять фантазии какого-то пьяного капитана?" — пробормотал он, вытирая пыль рукавом свитера. Вечером в кафе *Kaffebaren* на Дроттнинггатан Лина, его
Кейт, уронив пакет с детскими комбинезонами на лестнице, услышала скрип двери снизу — новенькие соседи, Тереза и Джон, поднимались с коробкой печенья. «Привет, мы снизу. Джон вечно забывает выключить будильник по выходным, извините заранее», — Тереза улыбнулась слишком широко, поправляя идеально заправленный шарф. Через неделю Кейт, протирая пятно от чая на кухонном полу, услышала крик: Тереза
Кларисса, пятнадцатилетняя дочь портнихи, каждое утро пробиралась через переулки Ист-Энда к текстильной фабрике. В кармане — кусок чёрствого хлеба, подаренный младшим братом Томасом: «Возьми, я у соседей выпросил». На фабрике миссис Хартвик, надзирательница в пятнистом переднике, тыкала пальцем в дыру на бархатном платье клиентки: «К вечеру зашей, иначе вычту из жалования». После смены Кларисса
Светлана перетирала банки с солеными огурцами на кухне хрущевки, пока Галина Петровна, свекровь, стояла в дверном проеме, закатав рукава клетчатой домашней кофты. «Ты что, в рассоле лаврушку забыла? — цыкнула та, постукивая ногтем по стеклу. — У Андрюхи с прошлого лета живот бурлил из-за твоей экономии». Света, вытирая руки о фартук с выцветшими ромашками, пробормотала: «Я в интернете читала,
Дмитрий Сазонов, менеджер из Москвы, привозит 14-летнюю дочь Аню в сибирскую деревню к отцу Николаю после смерти жены. Старый дом с прогнившими половицами, запах дедовой махорки смешивается с дымом печки. Дмитрий, в городских кроссовках, пытается забить гвоздь в покосившееся крыльцо. Николай, не глядя, бросает: «Дерево сырое, трещит. Бери топор — обтешем». Аня сидит на скрипучей лавке, листает
Лия, 16 лет, живет в Альмуньекаре — рыбацкой деревушке, где бетонные дома давно покрылись трещинами от соленого ветра. Ее отец, Рамон, три дня подряд возвращается с пустыми сетями, ворча за ужином: «Раньше кальмары сами в лодку прыгали, а теперь…» Он разминает больные суставы, заляпанные рыбьей чешуей. На рассвете Лия на пляже натыкается на выброшенный дрон с треснувшим экраном. В памяти
