Антон, в засаленной спецовке с надписью "Автосервис на Ленинградке", вытирает руки об тряпку, пока Лиза, в потёртом свитере с мятой геранью на подоконнике за спиной, ставит оценки в классный журнал. Они встречаются у ларька с чебуреками возле станции метро "Кузьминки" — он вечно опаздает, оставляя масляные отпечатки на стаканчике с кофе. *"Опять КамАЗ разбирал?"* —
Маша влетела в раздевалку, на ходу сдирая шарф. Игорь, доедая булку с маком, уперся плечом в шкафчик 145-й. "Опять алгебру проспала?" — бросил он, заметив смятые листы в её рюкзаке. "У тебя бы голова не трещала, если б папанька каждую ночь телевизором в стену лупил", — выдохнула Маша, поправляя сползший под свитер воротничок. На третьем этаже Наталья Сергеевна уже ставила
Виктор слез с автобуса возле старого причала, в воздухе висела вонь тухлой рыбы и мазута. Он прошел мимо ржавых бочек, где подростки пили портвейн из горла, и свернул к дому брата. Сергей чинил сети во дворе, даже не поднял головы: «Думал, сгинешь в Москве навсегда». Вечером за консервами и водкой Виктор спросил про старую лодку. «Грек теперь тут хозяин, — брат стукнул банкой о стол, — Спроси у
Ли Минь, дочь владельца чайной лавки в уезде Цзяннин, должна была отправиться в паланкине к дому Чжан Вэя — сына уездного начальника. Но носильщики перепутали адрес из-за сломанной ручки паланкина и доставили её к Лю Чену, художнику, снимавшему комнату над красильней. «Где это я?» — спросила она, выйдя и поправляя красный шёлковый головной убор. Лю Чен, вымазанный в синей краске, уронил кисть:
Брайан, продюсер с закатанными рукавами рубашки, находит Голди в калифорнийском кафе, где она вытирает стойку с пятнами от эспрессо. Его партнер Дэвид, гинеколог с привычкой поправлять очки, сразу замечает синяк под глазом у официантки: "Упала с велосипеда. Опять", — бросает она, разливая апельсиновый сок. Через три дня они сидят в гостиной с розовым диваном, обсуждая контракт.
Родриго, бывший журналист с потертым блокнотом в кармане пиджака, втянулся в предвыборную гонку мэра Мехико. Его нанял Эдуардо «Лало» Мендоса — кандидат из провинции, пахнущий дорогим одеколоном и потелками из кукурузной муки. Офис кампании — третий этаж здания с треснувшими окнами, где кондиционер гудит, как старый автобус. Родриго верстает речи, вписывая между строк угрозы конкурентам: «Если
Оксана, пахнущая пылью и ладаном, нашла на чердаке бабушкиного дома в карпатском селе сундук с выцветшей вышиванкой внутри. Под тканью лежало письмо на польском: *"Мария Шептицкая, 1923. Драгоценности под киотом в Успенском монастыре. Верни, пока не забрали"*. На кухне, разливая узвар в гранёные стаканы, сосед Иван хрипло засмеялся: "Твой пращур служил у графини — говорили, она
Доктор Эмили Картер в синем халате с потёртыми манжетами копается в органах подростка, найденного возле вокзала Паддингтон. Её ассистент, студент-медик Джейкоб с татуировкой дракона на запястье, роняет пинцет: «Может, просто несчастный случай?» Эмили тычет пальцем в синяк под ключицей — след от ботинка. «Они не падают *вверх* ногами, Джейкоб». В холодильнике морга пахнет железом и старым молоком,
Эмили Локвуд, 26 лет, каждое утро покупала чизкейк в пекарне возле станции Ватерлоо, прежде чем сесть на поезд до офиса на Бейкер-стрит. Её стол, заваленный папками с логотипом «Harper & Sons», стоял напротив кабинета мистера Харпера — мужчина в подтяжках постоянно диктовал письма через полуоткрытую дверь, поправляя часы с треснувшим стеклом. В обеденный перерыв она делилась сигаретой с
Иван, бывший следователь с подрагивающей веком левого глаза после пьяной драки в общежитии, арендовал полуразрушенное здание старой аптеки под контору. Марья, его напарница в выцветшем плаще с пятном от кофе на рукаве, разложила на столе карты с пометками: *«Свинья Петрович опять слил показания через канализацию»*. В углу дымил самовар, купленный на свалке — Иван тыкал в него вилкой, пытаясь
Матильда Лосель, жена мелкого чиновника из парижской мэрии, случайно теряет бриллиантовое ожерелье, взятое напрокат для бала в особняке на улице Сент-Оноре. Её муж, Анри, в потёртом сюртуке, считает монеты в кошельке: «Займём у ростовщика. Отдадим позже». Десять лет пара стирает бельё в подвале на Монмартре, руки в трещинах от щёлока. Однажды Матильда встречает бывшую владелицу ожерелья у
В Марьиной роще, заваленном бумагами кабинете, майор Игорь Семёнов сипит чай из потрескавшегося стакана. Его подчинённая, лейтенант Карина Волкова, тычет пальцем в экран ноутбука: «Смотрите, все звонки Шустрова шли через автомойку на Ленинградке. Там же его брат владелец». Семёнов хрипло смеётся, доставая из сейфа пачку с рублями: «Брат, говоришь? А это его любовница вчера передала — за
