В спальном районе провинциального города, за гаражами с облупившейся краской, Анна, фармацевт из местной аптеки, и её младший брат Максим, ветеринар, находят полянку с ярко-оранжевыми грибами. Максим тычет в шляпки палкой: «Смотри, как пульсируют — будто дышат». Анна записывает в блокнот: *Clitocybe aurantiaca*, но зачёркивает — не совпадает с картинкой из справочника. Брат суёт грибы в пакет из
В старом районе города М., где облупившаяся краска на ставнях сливается с серым небом, Анна Коршунова роется в архиве библиотеки имени Горького. Ей попадается школьный дневник 1984 года с записями девочки Леры Голубковой: *«Папа опять говорил с теми людьми в чёрных пальто. Мама плачет, а я спрятала котёнка в подвал»*. На привокзальном рынке Анна сталкивается с Алексеем Ветровым, учителем истории
Никита, механик из автосервиса за кольцевой, в пятницу вечером копался в двигателе «девятки», когда позвонила Настя. «Сколько можно? Опять в масле, как чёрт», — бросила она, не здороваясь. У них трещала стиралка, а в холодильнике — только банка солёных огурцов и пачка масла. Он пообещал завезти денег после ремонта, но вместо этого поехал к Санеку в гараж на окраине — там пахло сваркой и дешёвым
Ольга, 24 года, в красной вязаной кофте, перебирала ключи в подсобке гостиницы на окраине Екатеринбурга. Максим, инженер-недоучка с татуировкой ворона на запястье, чинил сломанный лифт, ворча: «Опять эти туристы из Питера залили шампанским панель». Вечерами они сдвигали стулья в холле, ели пельмени из ближайшего магазина «У Дмитрича», пока старый телевизор показывал заснеженные горы за окном. В
Артём, пятнадцать лет, каждое утро чистит сапоги от угольной пыли перед входом в шахту №17. Отец, Игорь Васильевич, погиб здесь два года назад — обвал в южном тоннеле. Теперь парень таскает вагонетки с породой, а по вечерам рисует углём на обороте старых накладных: заброшенные вагоны, лицо матери до её отъезда в Томск. «Хватит марать бумагу, — шипит дядя Коля, мастер участка, — или в ствол
Артём, 24 года, продавец б/у телефонов на рынке «Рассвет», перебирал купюры в кассе. Рядом вислил Саня, друг детства, в засаленной куртке: «Там три двери, машина одна, козы две. Поменяешь выбор — шансы растут. Формулы какие-то…» Артём щурился: треснутый экран монитора показывал сайт телешоу. Долг за коммуналку — 17 тысяч. Саня тыкал в таблицу с процентами: «Думаешь, зря я ночами эти ваши
Артем Семенович, бывший преподаватель математики с подрагивающими от артрита пальцами, сидел в съемной избе под Вологдой, перебирая папку с пожелтевшими листами. На столе — самовар с отбитым носиком, банка гречишного меда и карандашные пометки на полях газеты «Правда» за 1987 год. «Здесь ошибка, — бормотал он, вглядываясь в строки, — Леонид Петрович всегда торопился, вот и проглядел замену
Анна, кондитер из Коломны, в пятницу утром обнаружила, что печь в её крошечной мастерской снова не греет выше 150 градусов. «Сергей, ты же клялся, что починил вентиляцию!» — бросила она в телефон, разминая тесто для медовика неровными ладонями. Через два часа, пока клиентка в пуховке возмущалась задержкой заказа («Мне к внуку в больницу опоздать – вы как вообще работаете?»), Анна вылавливала из
Сергей Михеев, слесарь с завода «Красный пролетарий», каждое утро пил кофе из гранёного стакана, оставляя круги на кухонном столе в хрущёвке на окраине Москвы. Его жена Ольга, медсестра в горбольнице №23, прятала квитанции за долги по электричеству под треснувшее стекло на комоде. Их сын Антон, 16 лет, разбирал старый Samsung на продажу — экран треснул после драки у метро «Братиславская». «Ты б
На заброшенном этаже городской больницы в Нижнекамске лаборантка Света, 34 года, вскрыла конверт с маркировкой «4-». Внутри — образец крови с аномальными лейкоцитами и распечатка смс: *«Сожги всё. Толян»*. За стенкой трещала рация санитаров — обсуждали труп в лифте. Игорь, хирург с тремором в левой руке, застал её за стиранием данных с термостата. «Ты знаешь, что это контрактники с полигона?» —
Анна Семёнова, хирург из Новосибирска, в пятницу вечером режет салат на кухне хрущевки, когда звонит телефон. «Срочно в Звёздный городок. Билет уже ждёт», — голос в трубке отрывистый, как сводка погоды. Через три недели она в скафандре «Сокол», пристёгнутая к креслу корабля «Союз», рядом — командир Олег Крутов, бывший лётчик с татуировкой «Восток-1» на запястье. Тренировки в центрифуге, запах
В провинциальном Нижнеозерске Олег, тренер по бальным танцам с подрагивающими от стресса руками, собирает разваливающуюся группу в ДК «Рассвет». Зал с протертым линолеумом пахнет пылью и старыми радиаторами. «Светка, ты опять в ритм не попадаешь! — кричит он девчонке в растянутых лосинах. — Считай: раз-два, ча-ча-раз!» Вечерами он подрабатывает в такси, слушая подкасты о спортивной травме колена,
