В пятиэтажке на окраине Москвы IT-шник Сергей Морозов, его жена Марина, учительница литературы, и их дочь-подросток Алина вынуждены делить двухкомнатную квартиру. Сергей часами сидит на балконе с ноутбуком, ругаясь из-за лагов в Zoom-совещаниях, пока Марина пытается провести урок по «Преступлению и наказанию» через растрепанный микрофон наушников. Алина втихаря снимает TikTok с котиком в ванной,
Анна Семёнова, бывшая медсестра из Екатеринбурга, устраивается в полузаброшенную аптеку на окраине Нижнего Тагила. Каждый день в 7:30 она открывает ставни с скрипом, заваривает чай в треснувшей кружке с надписью «С юбилеем!» и раскладывает пыльные коробки с *Барбовалом* и *Цитрамоном*. В первый же день старуха в платке, Мария Петровна, требует *валидол* по льготному рецепту: «У вас срок годности
В Берлине Карл Фогель, инженер с обожжёнными пальцами от пайки проводов, разбирает старый BMW в гараже, пахнущем маслом и ржавчиной. Его соседка Лена Соколова, водитель грузовика из Владивостока, привозит ящики с маркировкой «Скоропорт» — внутри треснувшие аккумуляторы и свёртки с белым порошком. «Ты уверена, что эти коробки не рванут?» — Карл щурит глаза, вытирая руки об рваную футболку. Лена
В Киеве Наташа, сварщица третьего разряда, каждое утро пробивает табель у проходной завода «Прогресс». Ее соседка по коммуналке, Ольга, вечно ворчит на забитую раковину: «Опять крошки от хлеба, я ж вчера чистила!» Наташа молча смахивает окалину с куртки, достает бутерброд с салом. Начальник цеха, Геннадий Петрович, ставит ей новые нормы: «С понедельника — 120% выработки, иначе премию на ремонт
В приграничном селе Заречное, разделенном рекой Синюхой, местный механик Олег Коваль находит в ржавом ящике старого "Запорожца" письма 90-х от своей покойной матери к женщине из соседней российской деревни. На обороте фотографии — детали сделки по разделу колхозной земли. Олег едет через полуразрушенный мост к тете Галине, которая теперь торгует семечками на рынке в Глуховце. «Твоя мать
В харьковском институте, затянутом трещинами советской штукатурки, физик Антон Коваль с утра ковырял паяльником в схеме ускорителя частиц. В соседней лаборатории биолог Лида Марченко, заваривая чай в эмалированном чайнике со сколотой эмалью, бросила через порог: «Опять бюджет урезают. Твой детектор — груда металлолома, если к пятнице не доделаешь». Он швырнул гаечный ключ в ящик с грохотом:
Игорь Савельев, следователь с кислыми глазами от недосыпа, копался в архиве райотдела — папки 2003 года пахли плесенью. Нашел дело о пропаже студентки Полины Ветровой: вложенная фотография с пикника, где местный депутат Гущин смеется, обнимая девушку за плечи. «Случайно закрыли как суицид», — пробормотал он, вытирая пальцы о брюки. Тем временем Лика Марченко, рыжая журналистка из «Вестника»,
Кирилл, 19 лет, живет в пятиэтажке на окраине Петербурга. Каждое утро он едет в институт на синей ветке метро, рисуя в потрепанном скетчбуке чудовищ с щупальцами вместо ног. Однажды его эскизы оживают: из-под кровати в обшарпанной комнате выползает существо, похожее на гигантскую гусеницу с глазами-фонарями. «Ты… видишь меня?» — шипит оно, обвиваясь вокруг ножки стула. Парень в панике замазывает
Лиза, в розовой куртке с оторванным капюшоном, каждый день крутит педали по Хамовникам, цепляя сумкой за перила. Её телефон — Xiaomi с полосой трещин на экране — гудит заказами: «Доставь суши в офис на Ленинском, 32, к 13:00». В подъезде на Тульской, 5, где она снимает комнату, соседка Галя с таксой Шариком вечно ворчит: «Опять велосипед в лифте не помещается?» Лиза швыряет шлем на тумбу: «Дождь
Варя, в рваном свитере и с потёртым чемоданом, выходит из электрички на Казанском вокзале. В кармане — смятая записка от тёти Гали: «Ищи общежитие на Неглинной, комната 12. Не связывайся с ребятами из циркового училища». Первая тренировка в хореографическом училище оборачивается конфузом: путает фуэте с глиссадом, натыкается на стройную Лизу Морозову, которая шипит: «Деревня! У тебя пуанты воняют
Александр Станиславский, детектив МУРа с подорванной репутацией, разбирает в кабинете улики по делу о поджоге склада. На столе — окурки, пустая бутылка «Белуги», смятая схема пригорода. Начальник Олег Петрович, затягиваясь «Космосом», бросает: «Опять в запой? У тебя ж дочь через три дня выпускной». Александр молча перекладывает фотографию обгоревшего тела, замечает следы шин, не совпадающие с
Кирилл ковырялся в двигателе «Жигулей», когда Аня втиснулась в гараж, размахивая потёртым медальоном. «Смотри, на раскопках у церкви нашла! — она сунула артефакт ему в масляную ладонь. — Внутри шестерёнки, как в твоих движках». Он покрутил находку, щурясь на гравировку: «Пальмира… Слышал, старики про такой город-призрак болтают. Забей, это ж бред». Запах пережаренного кофе из жестяной кружки
