Лиза втирала канифоль в смычок, пока за окном общежития Санкт-Петербургской консерватории хлопья снега слипались в слякоть. В соседней комнате Алексей бил по расстроенному пианино «Красный Октябрь», повторяя пассажи из Рахманинова. «Ты с ума сошел? — крикнула она, хлопнув ладонью по тонкой перегородке. — Уже полночь!» Он приоткрыл дверь, держа в руках чайник со свистком: «Если не выучу к
Антон, физик из берлинского института квантовых исследований, каждое утро покупал кофе в автомате с заедающей кнопкой. Его коллега, Ольга, втирала в кожу остатки дезодоранта перед входом в лабораторию — реактор гудел, как старый холодильник. «Данные снова не сходятся, — бросила она, тыкая в монитор. — Посмотри на эти колебания, будто струны рвутся». В Киеве Лена, дочь Антона, чинила ноутбук на
Лиза, девушка из Твери с потёртым чемоданом и поддельными кожаными перчатками, устраивается сиделкой к Маргарите Павловне — бывшей пианистке, чья трёхкомнатная на Арбате пахнет камфорой и пылью. В прихожей висит портрет молодой хозяйки в чёрном платье, а в серванте за стеклом — разбитая фарфоровая кукла. "Не трогай книги на верхней полке", — бросает старуха, но ночью Лиза через щель в
Гриша, в рваных кроссовках с отклеенной подошвой, тащит коробку со старыми микросхемами через заброшенный ангар на окраине Технограда. «Зоя, тут контакты окислились — без паяльника не разберёмся», — кричит он, спотыкаясь о кабель, валяющийся рядом с разбитым дроном. Зоя, в очках с треснувшей линзой, ковыряет отвёрткой в панели энергореактора, который дымится после попытки Гриши «усилить
Харьков, институтская общага с облупившейся краской на лестнице. Никита, физик-экспериментатор, в заправленной в брюки рубашке, каждое утро заваривает чай в жестяном чайнике, пока Таня, биохимик с распущенными рыжими волосами, разбирает пробирки в лаборатории №4. Их столкновение в коридоре: он роняет папку с графиками, она смеётся, поднимая листы. «Ты же знаешь, тут полы не ровные», — говорит
В харьковском институте 1984 года Нора, 32 года, в потертом лабораторном халате замешивает реактивы, пока ее мать, Ирина Петровна, 58 лет, проверяет журнал учета. «Сероводород опять закончился. Опять ждать месяц?» — бросает Нора лаборанту Саше, вытирая руки об пятнистую тряпку. По вечерам они с матерью едут в троллейбусе №12 до улицы Свердлова, молчат, глядя на промозглые лужи. В квартире с
Артём, программист из офиса на Ленинском проспекте, каждое утро покупает чёрный кофе из вендингового аппарата с заедающей купюроприёмницей. Лиза, его соседка снизу, рисует граффити на трансформаторных будках у метро «Авиамоторная», смешивая краски в жестяных банках из «Пятёрочки». После случайной встречи в лифте, где Артём нёс сломанный системник с торчащими проводами, а Лиза — пачку обойных
В лагере под Норильском, 1947 год. Леонид Гуров, бывший красноармеец с шрамом через левую бровь, патрулирует периметр, спотыкаясь о промёрзшие шпалы. В барак №5 привозят новую партию пленных — японцев. Среди них Такаси Амано, девушка в мужском кителе с обмотками на руках, прячет под одеждой ноты Рахманинова. Вечером Леонид застаёт её за попыткой нацарапать гвоздём клавиши на столе: *«Это вместо
Марина, 16 лет, после ДТП на перекрестке Куйбышева и Ленина в Екатеринбурге начала видеть чужие воспоминания через прикосновения. В пятиэтажке на окраине, где она живет с отцом Дмитрием — сантехником в застиранной синей робе — и его новой женой Ольгой, это стало проблемой. За завтраком, когда отец протянул ей хлеб, Марина вдруг увидела, как он год назад рыдал в гараже над фотографией ее умершей
В промозглом пригороде Твери пятнадцатилетний Антон Коршунов находит в подвале бабушкиного дома ржавый котёл с выбитыми инициалами "С.Г. 1943". Запах гвоздики и земляники от артефакта сводит с ума соседского кота Мурзика — тот выцарапывает на двери Антона цифры "7:34", пока хозяева на свалке ищут старые покрышки для теплицы. В универсаме "Рассвет" кассирша Лиза
Кирилл, 17 лет, живет в общаге на Уралмаше. Его будильник — старый «Слава» с треснувшим стеклом — каждое утро звонит ровно в 6:47, даже если батарейка села. После звонка Кирилл видит тени: девушку в промокшем плаще у автобусной остановки, старика с чемоданом, полным песка. Однажды он решает не вставать, закутывается в одеяло с дыркой на локте. В 7:03 окно в кухне бьется о бетонный отлив, а из
Лида, студентка-историк из Питера, приезжает в деревню Малиновку к бабушке Ольге Петровне. В старом сундуке на чердаке она находит пожелтевшее свадебное платье с вышитыми васильками и записку: *«Прости, Ваня, не смогла…»*. Местный таксист Сергей, помогающий разгрузить чемоданы, хмурится: «Эту рухлядь лучше обратно запихнуть. Тут каждая вторая бабка шепчется, что по ночам невеста в подвенечном у
