Алиса, двадцатитрехлетняя бариста из кофейни на Арбате, однажды заметила, что сахар в чашках клиентов растворяется сам, едва она о нем подумает. В подсобке, перебирая пачки с зернами, она случайно подожгла этикетку взглядом — пламя погасил незнакомец в потрепанном кожаном пальто. «Думала, скрываться будешь до пенсии?» — бросил Виктор, маг из тайного ордена «Серебряные Ключи», и протянул ей старую
Лика, журналистка из спального района Петербурга, в пятницу вечером копается в старом чемодане, который достала с антресолей. Между детскими фотографиями и потрепанным блокнотом находит записку: *«Катя. Ул. Восстания, 32. Спроси Соню»*. На следующий день она едет в центр, игнорируя смс от мужа Артема: «Где ты? Опять свои расследования?». В полузаброшенном доме на Восстания старуха-соседка, жуя
Настя, официантка в кафе возле автостанции, каждый день вытирала следы от чашек на пластиковых столах. Игорь, владелец сети автомоек, зашёл случайно — его «Мерседес» сломался в соседнем переулке. «Кофе с двойной порцией сахара», — бросил он, не глядя. Она протянула стакан, заметив царапину на его часах: «Сахар закончился. Есть мёд из ларька у метро». Он впервые поднял глаза: «Ты всегда так
Марина, в застиранном фартуке и резиновых сапогах, каждое утро начинала с раздачи сена в коровнике. Отец Николай, хрипя от мокроты, кричал из кухни: "Кобылку на ярмарку готовь, в субботу заберут". Она прижимала теплый бок новорожденного теленка, пока тот пил из бутылки с соской — на ферме под Рязанью не принято тратить молоко на "неперспективных". Ветеринар Сергей, приезжавший
Давид, худощавый парень в синем свитере с капюшоном, копался в коробках на чердаке хрущёвки на Васильевском острове. Нашёл потрёпанный блокнот деда с пометкой «Смольный, 1972» и картой, где крестиком отмечен заброшенный бункер за Охтинским мостом. В метро, разглядывая страницы, он не заметил, как старик в кепке-«аэродроме» выхватил блокнот и пробормотал: «Ты лезешь не в своё дело, мальчик». Давид
Саша, официантка из кафе "Каравелла" возле станции метро "Проспект Мира", каждое утро протирала стойку тряпкой с запахом старого кофе. В четверг, когда клиент в потрёпанной кожаной куртке — Макс, детектив из 5-го отдела — попросил "кофе покрепче и список работников за прошлый месяц", она заметила шрам на его шее. Ночью, у Сокольнического парка, её пальцы вдруг
Евгений Муравьев, в прошлом десантник с подкашивающейся походкой из-за старой травмы колена, возвращается в промзону родного города. Его брат Сергей, владелец полуразвалившегося гаража с вывеской «Автосервис 24ч», пытается втянуть его в схемы с перекупкой запчастей. «Ты хоть понял, куда приперся? Тут даже асфальт воруют, пока дождь льет», — бросает Сергей, разливая самогон в ржавые кружки.
В посёлке под Керчью местный механик Сергей Королёв чинит бульдозер, ворча на песок, который забился в двигатель. Его соседка, учительница Ольга Белова, возит в рюкзаке учебники через стройплощадку — дорогу в школу перекрыли из-за бетонных плит. «Опять эти кабели через тротуар! — кричит она прорабу Ивану Громову, указывая на провод, перегородивший аллею. — Дети спотыкаются, а вы хоть бы
Анна, в розовой куртке с оторванной молнией, каждое утро толкается в автобусе №47 до завода «Красный луч». Там, в цеху №3, она сортирует болты для тракторов, считая минуты до перекура, где соседка Галя шепчет: «Слышь, новый механик, Дима, из Питера — глаза, как у того актёра из сериала». Вечером у ларька с чебуреками Анна натыкается на него: Дмитрий, в засаленной спецовке, чинит мопед, бросает
Кирилл, электрик из промзоны Екатеринбурга, каждое утро покупал чёрный хлеб в ларьке у станции «Уралмаш». Его соседка Ольга, вдова с кошкой Маркизой, однажды передала конверт с ключом от заброшенной лаборатории на улице Машиностроителей. «Твой отец просил отдать, если его не станет», — сказала она, вытирая руки о фартук с пятном от варенья. Внутри Кирилл нашёл дневник с чертежами механизма,
Лера, в серой школьной куртке с оторванной пуговицей, каждое утро переходила ветхий мост через Свиягу. Там она сталкивалась с Антоном, новеньким из Москвы, который вечно опаздывал на уроки, жуя булку с маком. «Опять не выспался?» — бросала она, поправляя рюкзак. Он смеялся: «Коты под окном орали, как на спевках». Их разговоры о заброшенной фабрике у реки и ржавых шестеренках, которые Антон
Максим Лавров, в армейской куртке и с потрёпанным рюкзаком, стоит под подъездом на улице Рубинштейна. Ключ от квартиры №14 не подходит — вместо знакомого замка железная дверь с кодовой панелью. Соседка, вынося мусор, пожимает плечами: «Лавровы? Месяц назад съехали. Мужик какой-то квартиру выкупил, ремонт делают». В сумке Максима — письма сестры Кати, где она писала про школу и новый клуб на
