Оля, в выцветшем синем фартуке и с красным платком на голове, пересчитывала ящики с картошкой на киевском рынке «Журавка». Возле прилавка остановился потрёпанный ЗИЛ с прицепом — из кабины вылез Андрей, в засаленной куртке и кепке с отслоившимся козырьком. «Сколько за мешок?» — спросил он, разминая плечо со шрамом от осколка. Оля, не поднимая глаз: «Двести. Бери три — скину пятьдесят». Он молча
Джейк Маккена, бывший учитель истории, и его жена Лена, стоматолог, переезжают в полуразрушенный дом под Берлингтоном. В кладовке за стеной с обоями в синих ромашках Джейк находит коробку с фарфоровой куклой без глаза и пачкой писем 1923 года, адресованных некому Артуру. "Опять ты в пыли копаешься?" — Лена щелкает выключателем, пока Джейк разбирает дрожащий почерк Элеоноры Брайс:
В переулках Монкок Чэнь Юэ прижимает вампира к мокрой стене, пока Ли Кай роется в рюкзаке за шприцами с экстрактом полыни. "Четыре часа ночи, а они уже лезут в мусорные баки у ресторана «Золотой дракон»", — бормочет Чэнь, вытирая кровь с рукава. У них нет формы — только потрепанные кожаные куртки и карты с отметками на кантонском диалекте. На складе возле рынка Temple Street они находят
Лау Сянь, дочь разорившегося чиновника, с первых кадров месит тесто на кухне императорского дворца. Ее руки в муке, а глаза следят за шепотом евнуха Гуаня, который таскает для нее старые свитки из библиотеки: «Изучай не только рецепты, но и то, как приправляют слова прошения». В зале для аудиенций она случайно сталкивается с Цзинь Юном — император, раздраженный ссорой с советником, замечает на ее
Игорь Смирнов, менеджер московской фирмы по поставкам труб, приезжает в Киев на строительную выставку. В зале с пахнущими краской стендами он сталкивается с Оксаной Коваль — она в синем вязаном платке толкает тележку с образцами цемента. "Вы тут проход заблокировали", — бросает она, поправляя перчатку с оторванным пальцем. Игорь замечает на её куртке значок одесского порта и вспоминает
На фабрике по пошиву спецодежды Наталья третью неделю не получала зарплату. В её квартире на первом этаже панельной пятиэтажки пахло жареной картошкой, а на кухне гудел старый холодильник. Муж Алексей, водитель грузовика с татуировкой волка на шее, пропал после того, как занял денег у местного авторитета Глеба. Однажды утром в подъезде с облупленными стенами и граффити «Здесь был Артём» к Наталье
Сергей Лопатин, бывший спасатель с шрамом через бровь, в 5 утра разбудил дочь Катю резким звонком в дверь. «Собирай аптечку и документы в гермопакеты. К полудню воду отключат», — бросил он, скидывая с балкона горшки с геранью. На кухне заскрипел старый холодильник «Бирюса», пока Катя, заспанная, рылась в шкафу в поисках фонаря. В портовой конторе начальник участка Виктор Семеныч, жуя бутерброд с
Элен, парикмахер из Лиона, каждое утро заворачивала в бумагу круассан для Людовика — клиента, который приходил ровно в семь. «Опять без сна?» — бросала она, заметив его помятый воротник. Он молча кивал, пряча под стул рюкзак с альбомами Шопена. Однажды в его сумке она нашла билеты на поезд до Марселя с датой прошлого лета и женским шарфиком в клетку. В тот вечер, закрывая салон, Элен случайно
Лена, дочь инженера с завода «Красный Октябрь», каждый вечер ждёт Колю у проходной, пока тот моет руки в цеховой раковине, смывая машинное масло. Они идут через дворы с ржавыми качелями, где Света, Ленина соседка по коммуналке, уже раскладывает карты на скамейке: «Опять задержались? Завтра же экзамен по сопромату!» — бросает она, поправляя заколку в волосах. Коля молчит — вместо учебников он
Минхо, 27 лет, в мятом фартуке с пятном от кетчупа, толкает металлическую дверь холодильника в подвале семейного кафе *Gureum*. Внутри — три ящика подмороженного фарша, банка с маринованным редисом и пачка стиков для мангала, забытая с прошлого лета. «Снова просрочка», — бормочет он, царапая ногтем этикетку. Наверху Дживон, его сестра, водит тряпкой по стойке, где студентка в очках тычет в меню:
Эмили, худенькая брюнетка в потертом свитере, целыми днями раскладывает игрушки в витрине бутика на углу Пятой и 58-й. Кофе из бумажного стаканчика оставляет кольца на столе, пока она спорит с Софией, своей соседкой-художницей: «Ты опять взяла мои кисти? Вчера кролика из папье-маше красила – все щетиной слиплись». София, с зеленым пятном на рукаве, бросает через плечо: «Зато теперь он как живой.
Арджун, 27 лет, грузчик в порту Мумбаи, каждое утро просыпался под гудки паромов и крики чаек. Его ржавый велосипед скрипел по дороге к докам, где ящики с креветками пахли так, что глаза слезились. Однажды, разгружая контейнер с пометкой *«КХ-12»*, он наткнулся на проржавевший цилиндр с голубой жидкостью. «Эй, Раджеш, глянь — это че, бензин?» — крикнул он напарнику, тыкая в металл палкой. Тот
