Карло, парень с рыбного рынка в портовом районе Манилы, каждое утро разгружал коробки с тунцом, пахнущие льдом и водорослями. Его мать Лидия, сидя на кухне с треснувшим кафелем, задыхалась в приступе астмы, судорожно хватая ингалятор: «Сходи в аптеку… эти таблетки подорожали». На рынке он столкнулся с Аленой — дочерью Энрике Мендосы, владельца консервной фабрики. Она, в белых кроссовках, которые
Кайдо, в потрепанном фартуке с запахом селедки, разгружал ящики на рынке Балтийского порта. Его сестра Лийз, протискиваясь между лотками с вяленой рыбой, сунула ему в руки пожелтевший конверт: «Бабушка оставила это в шкатулке для ниток. Там координаты — возле старой водокачки в Пельгулинне». На обороте — детский рисунок танка с крестом, зачеркнутый синим карандашом. В тот же вечер они нашли под
Алина, блондинка с выгоревшими корнями, работала бариста в подземном переходе у станции «Проспект Мира». Каждое утро она слышала: «Латте с кокосовым, без пенки» — это Катя, брюнетка в потёртом кожаном пальто, спешила на лекции в МАРХИ. Однажды Алина перепутала заказы, пролив раф на конспект по урбанистике. «Ты вообще видела, сколько тут людей?» — Катя вытерла страницу рукавом. «Прости, я… не
Лена Мюллер, протирая очки о край футболки, спотыкается о коробку с детскими рисунками в подвале своей берлинской хрущёвки. На кухне Томас Беккер, её сосед по школе, разбирает старый велосипедный звонок, оставляя на столе пятна машинного масла рядом с недоеденным *currywurst*. «Ты помнишь, как мы прятались от дождя в том киоске на Александерплац?» — бормочет он, находя под слоем пыли фотографию
Амина, студентка факультета графического дизайна в Куала-Лумпуре, случайно находит под кроватью в съемной квартире жестяную коробку с выцветшими письмами на яванском языке. В них незнакомка по имени Лила описывает голод 1943 года, упоминая спрятанные в пещере за рисовыми полями семейные реликвии. Подруга Амины, Залина, смеется: *«Ты что, теперь кладоискатель? Лучше диплом дорисуй»* — но вечером
Ольга, 34 года, из Читы, приезжает в Москву по звонку тети Галины — владелицы трехкомнатной квартиры на Остоженке. В рваной сумке у нее банка брусничного варенья для родственницы, купленные в долг билеты на плацкарт и потрепанная книжка Чехова. Галина, в шелковом халате и с телефоном у уха, встречает ее в прихожей: *«Сапоги тут не оставляй — ковер испортишь. Иди через черный ход, там ящик для
Лия, в фартуке с пятнами от эспрессо, роняет поднос с чашками посреди кафе *Morning Brew*. «Чёрт, третий раз за неделю», — бормочет она, вытирая лоб рукой. Джейк, застрявший за угловым столиком с гитарным чехлом, встаёт помочь: «Твой начальник опять наорал из-за разбитой кружки?». В гараже за автосервисом Карлоса, где пахнет машинным маслом и старыми пиццевыми коробками, он пытается репетировать
В пригороде Сиэтла Эмили Картер, 23-летняя стажёрка в букинистическом магазине «Страницы», случайно находит в потёртом экземпляре «Анны Карениной» письмо от принца Лиама фон Эльдена из вымышленного европейского княжества Эльдора. В письме, написанном чернилами с ароматом лаванды, Лиам признаётся в желании сбежать от обязанностей короны. Эмили, поддавшись импульсу, использует адрес на конверте,
Анна, 32 года, бухгалтер из Одинцова, каждое утро заваривает растворимый кофе в синей кружке с отколотой ручкой. Дмитрий, её муж, инженер-энергетик, уже третий месяц ковыряется в разобранном паркете на кухне их хрущёвки. «Может, съездим в Суздаль на выходные? Там фестиваль меда…» — предлагает она, разглядывая пятно ржавчины на раковине. Он отмахивается: «Доделаю пол — тогда». Вечером она тайком
Анна, 42 года, хранительница музея в деревне под Великим Новгородом, каждое утро протирала стекла витрин с вышитыми рушниками. Ее дочь Лида, 16 лет, ворчала за чаем: «Опять эти твои тряпки. Вон Светка из Москвы пишет — там клуб новый открыли, с живой музыкой». За окном хлопала дверь сарая, где дед когда-то держал коз. Анна молча доставала альбом с узорами, перепачканный пятнами льняного масла —
Лян Цзэ, архитектор с хронической бессонницей, каждое утро заходил в кофейню на углу улицы Чаншу. Там Сяо Мэй, в фартуке с пятном от корицы, взбивала молоко для капучино, пока ее кот Мурок грелся под плитой. «Вы всегда просите пенку гуще, но сегодня молоко подгорело», — бросила она, заметив, как Лян щурится от утреннего солнца. Он стал приходить чаще, даже в дождь, пряча мокрый зонт-трость за
Анна, менеджер в строительной фирме, обнаруживает в телефоне мужа, Максима, переписку с неизвестной Таней. Вместо прямого разговора, она втихаря проверяет его геолокацию через приложение банка — он якобы на встрече с клиентом в «Шоколаднице» на Тверской. Приезжает туда, видит, как Максим смеётся с женщиной в синем пальто. «Кто это?» — спрашивает она, перебивая их разговор о поставке бетона. Он
