Олена з дітьми, Андрієм і Марічкою, приїжджає до будинку батьків у селі під Львовом. Стара хата з тріснутим вікном, запах ліазу з подвір’я, бляшаний самовар у кутку — все, як за життя матері. Чоловік Олени, Микола, везе з міста картонні коробки: «Ти впевнена, що хочеш тут жити? Тут навіть туалет на дворі». Донька знаходить під ліжком щоденник з вицвілими квітами на обкладинці, а син розгортає
Кирилл, 16 лет, в джинсах с выцветшими коленями, каждый вечер чертил треугольники на оборотной стороне обоев. Отец, слесарь с завода «Уралмаш», бросал в его сторону: «Голову морочишь, лучше бы подшипники смазал». Комната пахла чаем из термоса и машинным маслом — старый холодильник в углу гудел, как большая оса. За неделю до областной олимпиады парень нашёл в дедовом сундуке потёртую тетрадь с
Сяо Юй, девушка с шершавыми ладонями от постоянной стирки белья, каждую ночь пробиралась через задние ворота императорского дворца. Её мать, Цуй, кашляла в хижине на окраине деревни Циньчжоу, завернувшись в одеяло с вытертым узором журавлей. «Найди нефритовый амулет с трещиной в форме ивы», — шептала она, втирая в грудь мазь из пионов. Сяо Юй, превращаясь в чёрную кошку с белым пятном на ухе,
Ынсу, 27-летний студент-заочник, подрабатывал в книжном магазине в районе Хондэ. Каждое утро он протирал полки от пыли, украдкой читая стихи Ким Чжуна, пока хозяйка не кричала: "Ты тут библиотеку открыл? Клиенты ждут!" Вечерами он встречал Миджон у станции Синчхон — она работала на фабрике по производству лапши быстрого приготовления, и её волосы всегда пахли глутаматом. В её комнатешке
**Первый абзац:** Дури в 5:30 уже толкается на рыбном рынке Бусан-дон, проверяя жабры у свежего палтуса. Продавец Чанхо, в засаленном фартуке, суёт ей коробку с кальмарами: «Бери сегодняшний улов — сам вчера вытащил». Она фыркает, тыча пальцем в подозрительное пятно на тушке: «Твои "сегодняшние" ещё в прошлый четверг плавали». В ресторане за углом её ждёт Мина — девчонка с розовым
В прибрежном городке на севере Калифорнии Эмили, 28 лет, барменша из «Кедрового крана», находит в ящике стола смятое приглашение от брата-близнеца Джейкоба, с которым не общалась пять лет. Надпись «Встретимся у старого маяка, 24-е, 20:00» выведена его неровным почерком, рядом — пятно от кофе. Эмили приходит туда, но вместо Джейкоба видит гирлянды, развешанные на ржавых перилах, и коробку с её
Линь Сяо, в потёртой школьной форме, каждый день объезжала лужу у ворот техникума на велосипеде «Форевер» — подарке покойной матери. Чэнь Хао, живя над мастерской отца, где чинили рикши и паяли радиодетали, заметил её привычку терять ключи от раздевалки. «Опять висеть на замке будешь?» — крикнул он как-то, протягивая найденную связку через окно цеха. Она, краснея, сунула ему в ответ пирожок с
Раджеш крутит руль своего потрепанного «Ambassador» возле рынка Кроуфорд, объезжая груду ящиков с манго. В салоне пахнет карри от вчерашнего ужина в контейнере, а на приборной панели трещит радио: «*Аре, Бандура! Держи левее, тут пробка до самого Дадара!*» Дома жена Сумти требует денег на ремонт крыши — протекает каждый сезон дождей. «*Ты же знаешь, сколько стоит цемент?*» — она стучит ложкой по
Артём Глухов, следователь из Екатеринбурга, разглядывал фотографию трупа в промзоне за «Уралмашем». На шее жертвы — самодельная петля из проволоки, в кармане — три советские монеты 1993 года. «Опять ритуал», — пробормотал он, доставая смятый чек из кафе «Восток», найденный рядом. В участке психолог Марина Соколова, в растянутом свитере и с термосом чая, тыкала карандашом в стену с картой города:
В Мумбаи, в тесной квартире над закопчённой лавкой *Chai Point*, 25-летний Рохан Шарма спорит с отцом-автослесарем: «Пап, я не хочу чинить рикши! Хочу учить детей математике!» Отец швыряет гаечный ключ в ведро с маслом — брызги летят на плакат Шахрукх-хана. На следующий день Рохан, пряча конверт с сертификатом TET (экзамен для учителей) под матрас, соглашается на свадьбу с Нитиной — дочерью
Анна Васильевна, хозяйка трёхэтажного особняка с резными ставнями, целыми днями поправляла бархатные подушки на диване и ругала горничную за пыль на этажерке. Её рыжая кошка Мурка, с бантом на шее, точила когти о персидский ковёр, пока соседи — инженер Петр Николаевич в помятом пиджаке и вдова Лидия Семёновна с вечным вязаньем в сумке — пили чай с лимоном в гостиной. «Вы бы хоть раз окно открыли,
Сергей Михеев, водитель такси с потёртой кожанкой и хроническим недосыпом, возвращается в хрущёвку на окраине Екатеринбурга. В прихожей натыкается на ведро с подтёками — Ольга, жена в застиранном халате, мыла полы перед утренней сменой в «Пятёрочке». «Опять соляркой воняешь, — бросает она, разминая затекшие плечи. — Антону на курсы английского не хватает, а ты…» Сергей молча достаёт из куртки
