Эмир, сын владельца текстильной фабрики в Стамбуле, заходит в крошечное кафе у Галатского моста, где Лейла, студентка-вечерница в поношенном фартуке, разливает турецкий кофе. Он просит «что-нибудь сладкое», но в витрине только пыльные пахлавы. «Утром пекли симиты — остался один», — говорит она, протягивая бублик с кунжутом. Он платит лирой с надорванным углом, замечает её потёртый блокнот с
А-Бо втирает жирный пятна с фартука, пока отец кричит из-за жаровни: «Не мешайся под ногами, завтра же экзамен!» В кармане — смятая задача по комбинаторике, найденная в коробке из-под луковых колец. На олимпиаде в муниципальной школе №3 он сталкивается со Сяо-Линь — девочкой в идеально отглаженной форме, чей карандаш выводит формулы так быстро, будто печатает. «Эй, мозг-компьютер, — шипит А-Бо,
В пригороде Денвера Джейк, бывший механик с татуировкой якоря на запястье, каждый вечер выгуливает своего пса-метиса Бруно по маршруту: от треснувшего гаража с ржавой вывеской «Эдди и сын» до заброшенного моста через реку Платт. В четверг Бруно зарылся в кусты у автостоянки супермаркета «Фрешко», вытащил потёртый рюкзак с пачкой стодолларовых купюр. «Ты где это вынюхал?» — Джейк потёр виски,
Анна, в мятом халате с пятном от вчерашнего кофе, толкала дверь в спальню локтем. На подносе дрожали глазунья с подгоревшими краями и стакан апельсинового сока с мякотью. «С днём рождения, — прошептала она, задев ногой скрипучую половицу, — хоть и на три дня опоздала». Дмитрий, не отрываясь от телефона, ковырял вилкой желток: «Слушай, на работе в Питер просят переехать. Месяца на два... или на
Линь, 23 года, моет полы в кафе на углу улицы Ханг-Бак в Ханое, когда находит потрёпанный дневник под сломанным стулом. Обложка облезла, страницы пахнут ладаном — как у бабушкиного комода. В тот же день Чан, студент из Сеула в мятом кожаном пиджаке, заказывает эспрессо и замечает дневник у неё в руках: *«Этот узор… Ты видела такие раньше?»* Он достаёт старую открытку с тем же вихревым орнаментом
Ли Вэнь, младший геолог с потрескавшимися очками, наткнулся на сине-зеленые наслоения в пещере возле деревни Хуаньцзуй. Его фонарь выхватил из темноты отпечаток трилобита, вмёрзший в породу. «Не может быть… они же вымерли», — пробормотал он, счищая грязь ножом. В пяти метрах от него инженер Чжан Лю, обмотанный проводами от портативного спектрометра, крикнул: «Показатели кислорода зашкаливают!
Цинь Шань, пятнадцатилетняя дочь императора, каждое утро пробиралась через задние ворота дворца, прикрывая лицо потрёпанным платком служанки. На рынке она меняла расшитые жемчугом туфли на теплые сладкие лепешки — продавец Ли всегда подмигивал: «Опять голодная, девочка?» Однажды за грудами корзин она заметила худого мальчишку, стащившего яблоко у торговца вином. Лю Бай, сирота с обожжёнными от
Оксана, в засаленном фартуке с надписью «Кафе Василий», вытирала стойку, когда Алексей ворвался внутрь, споткнувшись о порог. Его портфель шлёпнулся на пол, рассыпав бумаги с печатями «КиевГазСтрой». Она протянула ему чашку с трещиной: «Без сахара, правильно?» Он кивнул, поправляя галстук, и вдруг локтем задел стакан — коричневое пятно поползло по договору аренды. «Извините, я…» — «Не беда, —
Пим, в потёртой кепке с выцветшим логотипом рок-группы, толкает пустую чашку от молочного чая по пластиковому столику уличного кафе возле школы. «Папа опять орал насчет репетитора по химии, — бормочет она, ковыряя лак на ногте. — Говорит, если не сдам на 90%, выкинет гитару в мусорку». Нут, перемазывая руки жиром от жареных шариков из рисовой муки, которые таскает из семейного ларька на рынке
Линь Фэй, 28 лет, работала в крохотной мастерской по ремонту часов на окраине Шанхая. Чэнь Вэй, ее сосед из квартиры над лавкой с шелком, принес разбитые карманные часы с гравировкой в виде крыльев. «Папа говорил, их несли удачу, пока мама не уехала», — пробормотал он, разглядывая ее руки, испачканные в машинном масле. Они начали встречаться по четвергам у пруда с карпами в старом парке: Линь Фэй
Игорь Семёнов, начальник охраны склада в промзоне под Нижним Новгородом, обнаруживает пропажу партии стройматериалов. В камере хранения вместо сертифицированных упаковок с логотипом «ВолгаСтрой» — коробки из-под бытовой техники, набитые кирпичами. Он звонит директору, Петру Валерьевичу: «Там пусто. Совсем». В трубке — долгая пауза, потом: «Закрой смену, зайди ко мне». В кабинете пахнет лавандовым
Света, швея из ателье на Ленинском проспекте, поправляла кривые швы на бардовом платье для клиентки с татуировкой ящерицы на ключице. «Мне жмет под мышками», — бросила та, разглядывая себя в зеркало, обклеенное стикерами с ценами. «Это не размер, это посадка», — ответила Света, закусив нитку зубами. Вечером в «Кофе Хауз» у метро она крутила в руках салфетку, пока подруга Лена, парикмахер с
