Ли Минь копалаcь в коробках c детскими игрушками, которые мать хранила на балконе хрущевки в Монгкоке. На дне, под потрепанным мишкой, лежала папка c документами на имя Чжоу Цзюня — отца, исчезнувшего десять лет назад. «Ты же знаешь, он работал на тот завод у Тунчхоя», — бормотала мать, разбирая белье, избегая взгляда. Ли Минь нашла ключ c биркой «Склад 7» и обрывок карты c пометкой «Красные
В Трансильвании, на краю разбитой дороги, 17-летний Иоан ковыряется в двигателе ржавого «мерседеса» из 80-х. Рядом валяется потрепанный дневник с обложкой, испачканной машинным маслом — нашел его под сиденьем. Записи на венгерском, даты обрываются на 1986 годе. «Опять хлам тащишь?» — бросает Эржи, его соседка из Дебрецена, приехавшая менять прокладку на своей «Ладе». Она вытирает руки о
В деревне Джхари, затерянной среди выжженных полей Раджастана, 18-летний Арджун копает колодец в третий раз за месяц. Песок срывается со стенок, засыпая его по колени. «Если не найдем воду до сезона дождей, продадим корову», — бормочет его отец, Шекхар, разглядывая потрескавшиеся стопы. Сестра Арджуна, Меера, тайком меняет медные браслеты матери на мешок риса у торговца-сикха, который приезжает
Кирилл Воронов, следователь из Самары, в пятницу вечером обыскивал квартиру на Ленинградской, 14. В ящике стола нашел пачку старых писем с подписью «Артем» — его друг детства, пропавший после службы в Чечне. На следующее утро в подворотне завода «Красный пролетарий» Артем, теперь с шрамом через левую бровь, бросил: «Ты думал, я сам по себе тут крутился?» Кирилл заметил на его руке часы «Ракета»,
В приморском городке Нерхе Карлос, худощавый рыбак с трещинами на ладонях, находит в сетях ржавый медальон с фото незнакомой женщины. Его сестра Лусия, официантка в баре *El Abuelo* с отслоившейся краской на ставнях, узнает в ней лицо из сна: «Папа всегда ворчал, когда я спрашивала про мать. Говорил, *«лучше соль в рану, чем правда на ветер»*». Они решают развеять прах отца у маяка, но ветер
Линь Сяо сидит на деревянном табурете у окна, заваленного горшками с нарциссами. За стенами квартиры в шанхайском квартале Лувань гудят мопеды, а на подоконнике дрожит стакан с остывшим пуэром. Она рисует акварелью — розовые мазки повторяют контуры пионов из снов, которые записывает в тетрадь с облупившимся корешком. В наушниках трещит голос Юэ, подруги из пекинского общежития: «Ты опять
В промышленной зоне Белграда, за ржавыми воротами гаража «Звезда», Милош Кювари ковыряется в двигателе старого «ФИТа», пахнущем бензином и жжёной изоляцией. Его сестра Елена, в засаленной куртке, кидает на верстак пачку дешёвых сигарет: «Опять ночуешь здесь? Мать звонила — сказала, если кредит не выплатим до зимы, банк заберёт дом». Милош, не отрываясь от схемы с трещиной посередине, бурчит:
Хильда Шульц, 23 года, каждое утро перебирает старые письма в съёмной квартире на Шпреевальдштрассе. После лекций в Свободном университете она подрабатывает в кафе «Kaffeeklatsch» — моет чашки с синими цветочными узорами, подбирает крошки франкфуртер-кранца с мраморных столов. По четвергам встречается с Лукасом, студентом-архитектором, в парке Тиргартен. Он приносит теплые берлинеры в бумажном
В подсобке клуба «Маленький клуб» на улице Брикстон Рут Эллис, поправляя чулок с дыркой на коленке, прикуривает сигарету от лампы. Дэвид Блэйкли, в смятом костюме, тычет пальцем в её грудную клетку: *«Ты опять смотрела на того бармена?»* Она отмахивается, пряча под стойкой окровавленный платок — следы вчерашней «ссоры» в отеле «Глендаль». По дороге домой, мимо витрин с дешёвыми шляпками, Рут
Наталья, студентка биофака, каждое утро пересаживается с оранжевой ветки на синюю у «Парка Победы», чтобы успеть на лекцию по генетике. Вторник начался с опоздания: пока она пыталась застегнуть сломанную молнию на рюкзаке, Александр, парень с соседнего потока по робототехнике, случайно толкнул её плечом, пролив капучино на конспекты. «Ты вообще смотришь, куда идешь?» — вырвалось у Натальи, пока
Погрузитесь в захватывающую историю о женщине, чей путь пролегал через мир гламура и ужасы войны. Она начинала как фотомодель, чья красота завораживала объективы лучших фотографов, но её истинное призвание оказалось гораздо глубже. В годы Второй мировой войны она превратилась в бесстрашную военную корреспондентку, чьи репортажи для Vogue потрясли мир своим реализмом и эмоциональной глубиной. От
Чезаре, лис в потертом пиджаке, рылся в мусорных баках за закусочной «Джина» на Бродвее. Его сестра Лукреция, с рыжими прядями под шляпкой-сеточкой, торговала поддельными лекарствами возле метро — мазала губы помадой с блестками, чтобы отвлечь копов. «Слышал, старик Винчи хочет сжечь доки», — бросил ей Чезаре, вытирая лапу о штанину. В кармане у него лежала потрепанная фотография: отец,
