В Минске, возле старого рынка "Ждановичи", Сергей Лукашевич, водитель грузовика, находит в кабине свёрток с польскими злотыми. Звонок от незнакомца: *"Неси в кассу автовокзала, если хочешь, чтоб дочь из больницы выписалася"*. Вместо денег — пачка газет, перевязанная бечёвкой. Пока Сергей метётся по городу, его жена Ирина, медсестра в 4-й поликлинике, замечает в регистратуре
Джек Боумен, рыбак с потрескавшимися от соли руками, находит в сетях обрывки акульей кожи с неестественным металлическим отливом. Его друг Карлос, чинящий мотор лодки «Мария-2», бросает гаечный ключ в ржавое ведро: «Такое только в порту Сан-Паулу видел — там военные сгружали бочки с чёрной жидкостью». В портовом баре Санта-Изабель, где вентилятор скрипит, но не крутится, официантка Луиза
В Чикаго Клара, 28-летняя бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро перед сменой в кафе *Drip & Steel* фотографирует случайные предметы: разбитую чашку с трещиной в форме молнии, забытый кем-то шарф с вышитыми инициалами «Т.Р.». Она загружает снимки в закрытый чат, где сидят двое незнакомцев — Маркус, механик из Альбукерке, который коллекционирует старые ключи и прячет письма от
Датч, бывший спецагент с шрамом от ожога на левом предплечье, чинит ’67 Chevy Impala в гараже на окраине Тусона. В кармане его засаленной куртки звонит телефон — голос Луиса, бармена из *El Coyote*, сообщает, что «та женщина с татуировкой кобры на шее» ищет его. Через час Датч сидит за стойкой, пьёт кофе с бурбоном, когда в дверях появляется Ангел Сьерра: её пальто в пыли, в руке фотография
Марко Лимон, 28-летний реставратор из Неаполя, копался в треснувшей штукатурке церкви Сан-Доменико-Маджоре, когда из-под слоя краски выпал потрёпанный дневник 1936 года. На первой странице — список имён: *Люсия Мендес, Барселона* и *Антуан Делакруа, Париж*. В углу — пятно, похожее на кровь, и рисунок медальона с буквами *Э.Д.*. Марко позвонил сестре Софии, крича в трубку: «Прадед Лука — не просто
Джанна, 12 лет, в рваных шортах и с самодельным луком за спиной, пробирается через кусты акации к реке Мара. Отец, Майкл, биолог из Чикаго, весь в поте, ковыряет отверткой в сломавшемся радиоприемнике: «Следы леопарда видела?» — бросает, не отрываясь от платы. Мать, Лина, раскладывает гербарий под тент из брезента, ругается на муравьев, снующих по банке с тушенкой. Вечером у костра Джанна находит
В Ленинграде 1984 года Анатолий Крупнов, 23-летний слесарь с обветренными руками, тайком пишет тексты в тетрадь в перерывах между сменами. Его жена Ирина, пахнущая аптечной пудрой, выбрасывает черновики в мусоропровод: "Опять эту блажь затеял? Хлеб бы на стол носил". После драки с соседом-алкоголиком, разбившим его магнитофон, Толик срывается в Москву — спит на вокзале, меняет джинсы на
В Питере, на сервисе у Выборгской, Никита, парень в промасленной куртке, ковыряется в двигателе «девятки». Заходит Марина, парикмахерша из салона у «Черной речки» — розовые пряди в волосах, сумка с наклейками групп типа «Король и Шут». «Ты вообще в зеркало смотришь?» — бросает она, показывая на вмятину от её разбитой фары. Он хмыкает: «А ты не гоняй, как угорелая». Потом предложит: «Может, кофе
Ли Вэй чинил радиоприемники в тесной лавке на углу Натан-роуд. Запах паяльника смешивался с ароматом утки по-пекински из соседней закусочной. «Опять эти конденсаторы текут», — проворчал он, вытирая руки о засаленный фартук. Старик Чен, его наставник, швырнул на стол смятый конверт: «Банда Ша Цина взяла груз меди с доков Кеннеди-таун. Принеси обратно до рассвета». Ночью, пробираясь через рыбные
Софи Кларк, 28 лет, продавщица на рынке Боро, каждое утро раскладывает сыр с голубой плесенью и вяленые томаты. Её клиент, Джек Харпер, шеф-повар из захудалого паба в Брикстоне, берет три связки тимьяна и роняет: *«Ваш рикотта — дерьмо. Берите у фермеров с Ромни-марш»*. Он не знает, что Софи по ночам печёт круассаны в семейной пекарне на Друри-лейн, скрывая это от матери-алкоголички. В четверг,
Лайла Морган, 27 лет, находит в подвале своей бруклинской квартиры коробку с куклами, подписанную «Эдит Грей, 1948». Каждая кукла — точная копия кого-то из соседей. Плюшевый кролик с заплаткой на боку повторяет жесты старика с пятого этажа, который выгуливает таксу каждое утро. Когда брат Лайлы, Маркус, переставляет куклу в красном платье, жильцы внезапно меняют распорядок: женщина из 3Б, всегда
Джейк, пятнадцатилетний парень из провинциального Роксбери, находит в гараже отца коробку с потрёпанными оловянными солдатами. На одном — царапина на щеке и надпись "Кэп" на подошве. Вечером, пока мать ругается с сестрой Лорой из-за невымытой посуды, солдаты оживают: строчат из крошечных пулемётов по жукам на подоконнике. «Ты видел? Они… *стреляют*!» — Лора тычет пальцем в Кэпа, который