В Мумбаи, на переполненных рынках Колобы, братья Арджун и Викрам Патель торгуют специями, прикрывая нелегальные поставки оружия. Арджун, в потёртой кожаной куртке, каждый вечер пересчитывает рупии в конторе над автомастерской, пока Викрам договаривается с контрабандистами в порту. «Если полиция начнёт копать, они найдут сначала тебя, а не меня», — бросает Викрам, разливая чай в жестяные стаканы.
Адитья, 19 лет, тайком клеит на стены муниципального офиса в Раджархате распечатанные списки с именами чиновников и суммами взяток. Его мобильник трещит — мать звонит, требует вернуться до комендантского часа: «Опять с этими бунтарями шатаешься? Папаша вкалывает на заводе, а ты…» Он отключает звук, замечает в переулке девчонку в потертом сари — Мира, 17, дочь уличного цирюльника, перепродает
Минджэ спотыкается о трещину в асфальте школьного двора, поправляя рюкзак с торчащим USB-кабелем. «Опять *проблемы* с камерами?» — бормочет он, замечая Соён у фонтана с разбитой чашей. Она кидает ему банку холодного кофе: «Джису в кабинете 3-2. Говорит, нашла старые записи слежки в серверной». На втором этаже Джису, сдирая наклейку с покосившегося шкафчика, скрипит маркером по распечатке: «Вот,
Такуя Мидория, 19-летний студент из Осаки, засыпал после ночной смены в круглосуточном магазине «Sunny Mart», разгружая коробки с лапшой быстрого приготовления. Проснулся в Легионе Врат — фэнтезийном мире с синими деревьями и торговцами, продающими кристаллы маны. Вместо меча ему выдали «Интерфейс Уровней»: голограмму, позволяющую качать навыки вроде «Скорость уборки +5%» или «Анализ слабых
Ли Вэнь, инженер MRT с потрепанным планшетом в руке, заметил трещину в стене тоннеля между станциями Lavender и Kallang. «Это не осадка грунта», — пробормотал он, проводя пальцем по шершавой поверхности. В кафе на углу Bugis Street его начальник, мистер Тан, стучал кофейной ложкой по краю чашки: «Вэнь, отчет по ремонту третьей платформы задерживается. Приоритет — график, не призраки». Вечером,
Юка, в потёртом фартуке с пятном от кофе, разгружала коробки с чашками в подсобке кафе *Moon Rabbit*. За углом Ами, с паяльником в руке, копошилась в разобранном вентиляторе — её вызвали починить технику после жалобы шефа. "Опять сломался?" — фыркнула Юка, указывая на клубящийся дымок. "Не моя вина, — бросила Ами, вытирая лоб гаечным ключом. — Здесь какая-то хрень с
Чон Минхо, бывший реставратор старинных часов, засунул в карман флешку с данными о системе безопасности музея Чхандоккун. В порту Инчхон его напарница Ли Соён, перебирая провода в фургоне с наклейкой доставки кимчи, бросила: *«Там три камеры над входом, и датчики на полу… Сможешь отключить за десять минут?»* Он кивнул, поправляя очки с царапиной на левой линзе — след от драки в баре возле рынка
Ана Монтес стирает этикетки с консервных банок в подвале ткацкой фабрики в Тепозотлане. Ее сестра Карла в это время разгружает ящики с нитками, пряча под платком шрам на шее — след от перестрелки в Мехико. Их мать, Лупита, торгует на рынке самодельными свечами, но каждые два часа звонит дочерям с автомата: *«Ла Вакероса сегодня пустует, но проверьте замки на складе»*. В четверг вечером, когда
Волгодонск, промзона возле полузаброшенного хлебозавода. Следователь Егор Михалыч Крутов, в мятом пиджаке с пятном от гречневой каши на лацкане, тычет пальцем в сизое лицо местного слесаря Генки «Хомута»: «Ты в протоколе как свидетеля пройдёшь, а не как падла, что бутылкой по башке долбанула. Выбор за тобой». На заднем плане участковый Сашкин гоняет чаи с баранками, шёпотом матерится на сломанный
Эмир, 23 года, вернулся в стамбульский район Зейтинбурну после внезапной смерти отца, Мехмета-агы, которого нашли в переулке за мечетью с пулей в груди. В квартире, пахнущей свежей краской (соседи делали ремонт), он нашел в ящике комода старый наган и записку: *«Спроси про грузовики 12.08.98»*. Сестра Айше, заваривая чай в синих стаканах, бросила: «Отец три дня не спал перед смертью. Говорил, что
Рику, мальчик в поношенной кепке с вышитой Спарклой, каждое утро пробирался через заросли мокрого бамбука к заброшенному доклу в пригороде Сакураги. В рюкзаке — банка консервированных ананасов для Чаризарда, который отказывался есть свежие ягоды. «Опять шторм предупреждают, — бормотал он, спотыкаясь о корни, — если не найдём Электрайка до вечера, Пикачу опять всю проводку в доме спалит». В
Ли Цянь, 34 года, ворочается в автобусе, зажав между колен коробку с мамиными старыми выкройками. Возвращается в уездный городок Цзиньхуа после 12 лет работы швеёй в Шанхае. На остановке у чайной «Алый журавль» её встречает младшая сестра Сяофэнь — в фартуке, запачканном мукой, торопливо вытирает руки: «Ты ж говорила, приедешь к ужину. Папа опять забыл, купил тофу вместо рыбы». По пути к дому Ли
