В порту Сент-Хейвен Джек чинил сети, когда Миа вбежала на причал с треснувшим планшетом. «Смотри, давление падает как сумасшедшее, — ткнула она в экран, — через час тут всё взбесится». Джек вытер руки об промасленный свитер, бросил взгляд на горизонт: тучи клубились, как дым от костра. Эдди, их напарник, утром ушел на *Морской Лисице* проверить ловушки — и пропал. «Он же обещал вернуться до
В старом складе за авторемонтом «Восток» Марк копался в ящиках с советскими радиодеталями, которые хозяин называл «антиквариатом для нищебродов». Наткнулся на коробку из-под обуви, обмотанную изолентой — внутри лежал блокнот с схемами и дискетами, помеченными «ЛК-12». Записи на третьей странице обрывались на слове *«синхронизация»*, а в углу кто-то вывел красным: *«Не включать. Гребина ждет»*.
Марк, рыбак с облупленными ногтями от соли, вытащил бутылку из сети возле маяка в Портсмуте. Внутри, среди водорослей и песка, металась миниатюрная акула — не больше ладони, с жабрами, дышащими как часы. «Лиза, глянь-ка!» — крикнул он сестре, тыча пальцем в стекло. Та, перемазывая варенье на черством хлебе, фыркнула: «Игрушка какая-то. Выброси, а то воняет тухлятиной». Но Марк заметил, как
Егор чинил генератор в подсобке, когда услышал, как Лида разбила кружку в столовой. «Опять ледяшка с крыши упала», — прокричала она, собирая осколки в жестяное ведро. На кухне пахло горелым маслом от вчерашней рыбы, которую Артем пожарил, не вычистив сковороду. В журнале наблюдений за последнюю неделю остались пустые графы — никто не фиксировал температуру после того, как пропали сигналы со
Лика, с облупившимся синим лаком на ногтях, прячет под матрас самодельный нож из ложки. Ее соседка Светка, с татуировкой паука на шее, шепчет у окна с решеткой: *«Завтра в прачечной. Коробок сигарет за полчаса у котла»*. В столовой Нина, повариха с ожогом на запястье, разливает баланду, ворча на девчонку из третьей камеры: *«Картошку чистишь как слепая — половину в мусор»*. Вадим, надзиратель с
Эйра копала картошку за хижиной, когда лопата стукнула о каменную шкатулку с трезубцем на крышке. Внутри лежал медный амулет в форме переплетённых змей — точь-в-вёс как на татуировке покойного отца. "Не носи при чужих", — вспомнила его пьяный смех, когда он мазал дёгтем столбы от сглаза. В тот же вечер к ней в окно постучал Ренард, старик-скрипач из соседней слободы: "Твой батя
Элиас копался в груде обломков, когда лопата звякнула о металл. Внизу, под слоем глины, торчала угловатая пластина с выбитыми кругами — точь-в-точь как на эскизах из дневника его покойного наставника. «Лора, глянь-ка», — крикнул он, вытирая пот рукавом запыленной рубахи. Инженерка, разбирающая механизм у входа в тоннель, фыркнула: «Опять твой «великий Шиледар»? Лучше помоги с этим проклятым
Эйнар, деревенский кузнец с обожженными пальцами, нашел треснувший коготь дракона в бочке с ледяной форелью у причала. Его дочь Лив, пахнущая мятными компрессами из-за лихорадки, прошептала: *«Он зовет через сны. В Хельгаре, где лед синий, как вены»*. Сосед-оленевод, вытирая сажу со лба после пожара в стойле, бросил: *«Твоя сталь ломается, Эйнар? Или боишься, что правда — дракон не враг, а
Старая мельница на краю деревни скрипела от ветра, будто предупреждала. Егор, местный плотник, услышал топот за окном — не конский, а людской, сбивчивый. Марфа, его жена, бросила моток пряжи на лавку: «Опять эти с Волчьей горы шастают?» Он не ответил, прижав ладонь к запотевшему стеклу. Тени метались меж яблонь, чьи-то сапоги хрустели гравием у колодца. «Возьми топор», — прошептала Марфа, но он
Лена нашла переписку Кати с общим знакомым на забытом планшете в гостях — экран светился в темноте кладовки, пока она искала зарядку. «Он просто использует тебя, — писала Катя, — ты же видела, как он с Настей в „Караоке-баре“ обнимался?» Лена вытерла ладонью пыль с края стола, перечитала трижды, затем скопировала себе все чаты. На следующий день, пока Катя красила ногти перламутровым лаком в
Илья, водитель автобуса №17, закурил у открытой двери, пока Света, студентка-заочница, протирала мокрую куртку о потрескавшийся пластик сиденья. «Опять рельсы размыло?» — спросила она, разглядывая объезд через лесную дорогу. В салоне пахло бензином и мокрой шерстью — старуха с третьего ряда везла кота в клетке. Илья бросил окурок в лужу: «До конца смены — сорок минут. Пристегнись». Автобус
Лиза прижалась спиной к треснувшей витрине бывшего магазина с выцветшей вывеской «Bodega», вытирая ладонью пот с подбородка. Напротив, за грудой перевернутых мусорных баков, Марко ковырял ножом в консервной банке — последний раз ели тёплые бобы восемь часов назад. «Двигаемся к мосту, — прошипела Лиза, встряхивая самодельный пистолет, скрученный из водопроводных труб. — Или хочешь сдохнуть здесь,
