Эдгар Нито


    	В пригороде Мехико, среди ржавых цистерн и пересохших колодцев, Лукас Мендоса, 23 года, ворует бензин из заброшенной скважины. Его сестра Кармен, 19 лет, стоит на шухере с рацией, купленной на рынке «Ла Мерсед». «Если услышишь мотор — свисти два раза», — говорит он, протискиваясь через дыру в заборе. В их хибаре на окраине Несауалькойотля пахнет керосином: бочки с топливом стоят рядом с алтарем
    	Сантьяго чинил разбитый пикап в гараже на окраине Мехико, когда пришёл Лукас с пачкой песо в кармане джинс. «Через три дня заезд у моста Санта-Сесилия, — хрипло сказал он, вытирая масло с рук тряпкой. — Ставка — половина твоих долгов. Но если проиграешь, Реес сам придет за твоими пальцами». Сантьяго бросил гаечный ключ в ящик, глядя на фотографию отца на стене: мастерскую с вывеской «Эль Торро»
    	Давным-давно, говорят старожилы, озеро было местом, где природа и люди жили в полном согласии, и казалось, что гармония никогда не нарушится. Но потом пришло зло. Люди с их жадностью, амбициями и тёмными желаниями начали ломать этот мир. Страх, ненависть, разрушение — всё это стало частью здешней жизни, и озеро больше не было тем тихим, мирным местом. С тех пор рыбаки шепчут о Ла Мирингуа —