Кайто, 17 лет, подрабатывает в пекарне отца, развозя багеты на потрёпанном велосипеде. После школы он задерживается у старого гаража за станцией Сибуя, где местная команда Street Vibes репетирует брейк-данс. «Твои ноги — как деревянные палки, — бросает ему Рина, закручивая шарф вокруг шеи. — Снова забыл про изоляцию?» В кармане у Кайто всегда лежит потёртый блокнот: там зарисованы движения из
Цубаки, бывшая куноити, десять лет пряталась в горной деревне, выдавая себя за вдову-крестьянку. Каждое утро она надевала потрёпанную соломенную шляпу, под подкладкой которой лежали сюрикены, и шла обрабатывать поле редьки. Её дочь Сакура, худенькая девочка с веснушками, однажды спросила: «Почему у тебя шрам на плече?» — «Упала с крыши сарая», — соврала Цубаки, завязывая ребёнку пояс кимоно.
Юки, 22-летний парень из деревни Сиракава, ненавидит свою наследственную профессию целителя. Вместо заучивания заклинаний он ковыряется в поломанных механизмах, собирая из ржавых шестерёнок ветряные мельницы или автоматические ловушки для мышей. Когда соседка Ая притаскивает к нему сына с переломом руки, Юки бурчит: «Несите к отцу. Я вчера три часа чинил водяное колесо — пусть хоть ноготь
**Первый абзац:** Аяме, 12 лет, каждое утро помогает отцу Кендзи чинить старую оросительную систему на рисовых полях возле деревни Фурусато. Однажды за заброшенным храмом она находит девочку в рваном кимоно цвета пепла — Юки. Та молчит, пока Аяме не суёт ей лепешку с бобовой пастой. «Это… слишком сладко», — морщится Юки, разглядывая еду как незнакомый артефакт. Её кожа слегка мерцает при дневном
Юкио, 34 года, вернулся в родную деревню Сиракава после смерти отца. В доме с прогнившими татами и запахом сырости он наткнулся на коробку с письмами 1970-х — переписку отца с женщиной по имени Мидори. На обороте фотографии: мужчина в рабочей куртке стоит у каменного колодца, на краю которого сидит кукушка. «Они снова здесь», — бормочет младшая сестра Аой, разглядывая пятно плесени в форме птицы
Аяме, 17 лет, переезжает в горный посёлок Сиракава после смерти бабушки. В старом сундуке на чердаке она находит потрёпанный дневник с рисунками крылатых женщин и рецептом зелья из полыни. За чашкой ячменного чаха в закусочной «Ёкодзуна» местный рыбак ворчит: «Опять южанки лезут, где не надо». Ночью, прячась от дождя в заброшенном храме Сэйрю-дзи, она сталкивается с Рико — девушкой в покрытой
Доан, бывший инженер, ковыряется в двигателе ржавого меха в заброшенном доке, пока дети — Лена, Том и двое помладше — таскают кукурузные початки с поля. "Сколько можно чинить эту рухлядь?" — Лена бросает мешок на землю, вытирая пот с лица. Доан молчит, достает из кармана промасленный болт. Вечером, за консервированной рыбой и жареной кукурузой, Том тычет вилкой в тарелку: "Опять
Акира, студент с обветренными щеками, копался в рюкзаке, доставая замшелый камень с трещиной в форме молнии. Рядом Юки, в оранжевой куртке, стучала гаечным ключом по мотору снегохода. «Эй, археолог, — бросила она, — твой «артефакт» не жужжит случайно?» Он перевернул камень, и синяя вспышка осветила снег под разрушенными ториями храма. Час спустя они провалились сквозь ледник, обнаружив лифт из
Такуми Ватанабэ, 42-летний холостяк, погиб, толкнув подальше от грузовика мальчишку в полосатой бейсболке. Очнулся в комнате с поклеенными звездами обоями, в теле 16-летнего племянника Юто. Сестра Мако, хлопая дверцей микроволновки, бросила через плечо: "Юто, мусор вынести не забыл? А то опять соседи жаловаться будут". Он машинально потрогал щеку — ни шрама от драки в баре, ни щетины. В
Аяме, 19 лет, в будни разносит заказы в кафе «Старлайт» в Сибуе, по вечерам красит волосы розовой краской из дешевого тюбика. В пятницу вечером, пока коллеги убирают столики, она прячется за мусорным баком, чтобы ответить менеджеру Такуми: «Опять эти фанатки с их письмами? Скажи, что я благодарна, и выбрось вонючие конверты». На следующий день, во время автограф-сессии в магазине
Юкико каждое утро вытирала пятна от эспрессо на стойке кафе *Mistral*, замечая, как Такуми в углу листает блокнот с пометками о пропавших людях. «Опять эти вырезки из газет?» — бросила она, подавая ему чашку с трещиной. Он молча достал фотографию женщины в красном кимоно, найденную в кармане старого пальто из комиссионки. На обороте — адрес в районе Сибуя и дата: 12 марта 1998. Дождь стучал по
Кайто, бывший профессор алхимии из Токио, просыпается в теле 12-летнего сироты в деревне Веталия. Его новая комната — чердак над кузницей, где пахнет дымом и металлом. Вместо лабораторных инструментов — потрепанный мешок с гвоздями и потрескавшийся горн. "Ты опять забыл принести уголь, балбес!" — орет кузнец Гард, швыряя в Кайто потный фартук. По вечерам герой рисует формулы на обрывках
