Исаак (2019)

В старом районе Ужупис, Вильнюс, 17-летний Исаак подметает полы в антикварной лавке отца, Арвидаса. Воздух пахнет плесенью и воском от свечей, которые Арвидас зажигает каждый вечер у иконы Святого Казимира. "Опять не запер погреб", — бросает отец, разбирая груду дореволюционных карт. Исаак находит за ящиком с советскими медалями потрёпанный дневник в кожаном переплёте — на первой странице имя «Витаутас», 1941 год. Лайма, соседка с третьего этажа, замечает дрожь в его руках, когда он показывает ей страницы с чертежами бункера под нынешним автовокзалом. "Ты вечно влипаешь в истории", — вздыхает она, но уже копает в телефоне расписание ночных автобусов.

В подземелье фонарь выхватывает ржавые таблички на немецком и литовском. Лайма наступает на стеклянную ампулу с засохшей жидкостью: "Смотри, как в учебнике про химические опыты Третьего рейха". Из темноты выходит Стасис, сторож с кривой трубкой в зубах: "Здесь не место детям. Те, кто копался в этих стенах, сгорали изнутри". Исаак крадёт из лабораторного стола 1940-х медный цилиндр с выгравированной совой — через день Арвидас исчезает, оставив на прилавке записку кровью: "Они взяли меня из-за артефакта. Не включай". Лайма расшифровывает в университетской библиотеке метки на цилиндре: "Это ключ. Твой прадед пытался остановить их эксперименты с временными порталами". Исаак поворачивает шестерни механизма, когда за окном лавки слышит шаги в сапогах — ровные, как в хронике 1943 года.