Лиам, 16 лет, в рваной джинсовой куртке цвета индиго, каждое утро таскает коробки с перезрелыми бананами на рынке Камдена. Его друг Амир, владелец лотка №12, вечно кричит сквозь гул электричек: *«Не дави плоды, они и так как дерьмо после вчерашнего дождя!»*. По вечерам Лиам замечает странные пятна на кожуре — фиолетовые, словно чернильные кляксы. Однажды за грузовиком с фруктами он видит девчонку
Ми Юэ, девушка с волосами цвета воронова крыла, каждое утро спускалась к реке Хуаньшуй, чтобы собрать травы для бабушки-знахарки. В старой мастерской на окраине деревни Циньлин её друг детства Лин Фэн возился с тиглями, пытаясь воссоздать рецепт эликсира из рассыпавшегося свитка: «Опять перепутал корень дудника с белым пионом? — усмехнулась Ми Юэ, перебирая засохшие стебли в его корзине. — Без
Джейк Морган, семнадцатилетний левша с хроническим вывихом плеча, переехал в Санта-Клару после отца-дальнобойщика. Тренировки в школьном спортзале с отслаивающейся синей краской на стенах превратились в рутину: каждый четверг он отрабатывал подачи под присмотром тренера Рикерта, бывшего морпеха. «Руку выше, Морган! — орал Рикерт, тыча пальцем в диаграмму с пятнами от кофе. — Ты бросаешь, как
Ли Чэнь, худощавый лекарь с подпаленными от травяных отваров пальцами, каждое утро пробирался через шумные рынки Чанъаня к императорской аптеке. В кармане его выцветшего халата лежал список: корень женьшеня, сушеная гусеница-кордицепс, шелковичные коконы. «Снова подменяют сырье», — бормотал он, разглядывая плесневелые грибы шиитаке в ящике поставщика Вэя. Евнух Гао, пахнущий сандаловым маслом,
Молодой автомеханик Гёкхан, в рваной футболке с пятнами машинного масла, каждый вечер возвращается в старую квартиру в Çengelköy, где его ждёт жена Ипек — дочь владельца текстильной фабрики Исмаила. Тесть, ворча за столом над порцией баклавы, тычет вилкой в воздух: «Ты даже кран на кухне починить не можешь, а хочешь мою дочь содержать?». Гёкхан молча ковыряет отвёрткой заедающий замок на балконе,
В деревне Чамлыджа Фатма, 32 года, каждое утро начинала с того, что доила коз, пока её муж Хасан, пахнущий табаком и ракией, кричал из-за стола: "Хлеб черствеет, а ты всё копаешься!" Однажды, после того как он разбил глиняный кувшин об стену, она собрала чемодан, положив внутрь вышитый платок матери и фотографию сестры, и уехала на автобусе в Стамбул. Билетёр, щелкая семечки, пробурчал:
В тренировочном зале базы Елена Родригес, в черном комбинезоне с выгоревшей нашивкой на плече, отрабатывает рывки с металлическими йо-йо. Ленс Кэмпбелл, сидя на скамье с планшетом, кричит: *«Родригес, скорость 83% — хочешь, чтобы Праймалы тебя догнали?»*. За дверью слышен гул двигателей — Фиц и Симмонс в ангаре чинят Quinjet, обливаясь кофе из потрескавшихся кружек. Внезапно срабатывает сирена:
Джек рылся в ящике с обрывками проводов, вытаскивая сломанный детектор. Лира, сидя на подоконнике с треснувшей кружкой кофе, тыкала пальцем в карту, помеченную крестиками: «В шахтах под Брекенриджем опять нашли шлак. Думаешь, это они?». На столе валялись распечатки со следами когтей на асфальте — слишком крупные для медведя. Грег, их технарь, ворчал в углу, собирая новый образец глушителя: «Если
Лорелай Гилмор, владелица небольшой гостиницы «Дипломат» в Старс-Холлоу, пытается договориться с подрядчиком о замене протекающей крыши. Ее дочь Рори, вернувшаяся из Нью-Хейвена после неудачной стажировки в газете, перебирает коробки старых книг на чердаке. «Ты точно не передумала насчет журналистики?» — спрашивает Лорелай, забираясь по лестнице с чашкой кофе. Рори молчит, перечитывая письмо от
Кайл Хейс, 16 лет, копался в ржавом ящике с инструментами в гараже отца, когда услышал гул военных грузовиков за окном. Его отец, доктор Эдриан Хейс, три дня не появлялся дома — только прислал СМС: *«Не подходи к школе. Жди инструкций»*. В холодильнике остались две банки энергетика Monster и вчерашняя пицца. По телевизору в соседней комнате диктор повторял: *«Карантинная зона расширена до округа
Исмаил коптит двигатель в гараже на окраине Стамбула, пачкая руки в мазуте. Айше, его жена, разбирает тетради за кухонным столом, пока кипятится чайник. «Электричество опять отключат, если не заплатим до пятницы», — бросает она, не отрываясь от красных пометок. Он молчит, вытирая лоб грязным рукавом. На следующий день хозяин мастерской выбрасывает его сумку с инструментами на мокрый асфальт:
Джейк в кожаном пальто с оторванным рукавом прячет сигареты под скамейкой у школы, пока охранник Грэм щурится в его сторону. Миа, закинув рюкзак с баллончиками краски на плечо, толкает его локтем: *«Опять засветишься — вызовут твоего старика»*. Они сбегают через дыру в заборе к полузаброшенному парку, где Карлос тренирует сальто через ржавые трубы. Его кроссовки со следами клея от плакатов,
